– Нужно прямо сейчас! – отрапортовал я.

– Давай! – следует немедленный приказ. – Танк и Чёрный прикрывают!

Я заглянул в машину, где дожидалась меня Расси. И увидел, что та снова дрожит. Это было очень некстати. Подумав, я уселся рядом.

– Ты как себя чувствуешь? – попытался я заговорить с ней проникновенным голосом.

– За мной приехали? – тихо спросила она.

– Да, приехали, – неспешно ответил я. – Но сейчас просто слушайся меня и всё будет хорошо.

– Я буду слушаться, – Расси дважды кивнула.

Я уже подумывал, не вколоть ли нашей бывшей искательнице Вечной Любви дозу транквилизатора.

– Это арбитр общинной стражи, – пояснил я. – И с ним кто-то из активистов твоей общины…

– Ой… А без активиста никак нельзя?

– Раньше надо было думать, – вздохнул я.

– Я боюсь…

– И правильно делаешь…

– Я понимаю, – перебила она меня. – Главное, что жива осталась… Что я должна делать? А то могу с перепугу что-то перепутать.

– Не перепутаешь, – успокоил я её. – Просто на все мои вопросы к тебе отвечай «Да!» Только на мои вопросы. И ни на что больше не реагируй.

– Глупо может выйти… – Расси обняла плечи руками, стараясь унять дрожь.

– Глупее, чем то, что ты уже сделала, выйти не может, – я устало потёр мокрый лоб пальцами. – А случится неловкий момент, сразу начинай плакать… Или вращать глазами… Как тебе больше нравится!

– Пойдём, – я крепко взял её за локоть, давая почувствовать опору в этом зыбком дождливом мире.

– Она не откажет, – сказала вдруг Расси и быстро глянула на меня.

Целую секунду я соображал, о чём это она… И, в свою очередь, не остался в долгу:

– А ты помни, что щелчок по носу – это не только снисхождение, но и предупреждение…

Арбитры стражи при общинном устройстве местной власти были кем-то вроде участковых и разрешали все общественные неурядицы, опираясь на активистов тех общин, чьи сыновья или дочери оказались втянуты в какую-нибудь некрасивую историю – в драку, например. Обычно это были немолодые, опытные люди. Приехавший арбитр был просто образцом типажа: лысоватый кряжистый дядька с пышными усами, в синей поношенной форме и слегка помятой фуражке. Взгляд с хитринкой: морщинки в уголках глубоко посаженных глаз я даже в рассветных сумерках разглядел. Большая белая кобура с маломощным служебным импульсником на правом боку выглядела совсем новенькой, не то что форма. Чаще всего стражники не носят оружия, особенно арбитры… но не сегодня. Ночной вызов из нашей структуры не сулил ничего хорошего в любом случае. Да ещё ехать пришлось куда-то за город.

Общинный активист тоже был не из последних. Наверняка наш оперативный дежурный при вызове назвал имя девушки. Раз отец Расси уважаемый человек, то кого попало за его дочерью Каменщики не пришлют. Тем более среди ночи. Тем более на мыс Наветренный.

Честно говоря, этот активист меня беспокоил даже больше, чем стражник. Высокий крепкий мужчина средних лет. Тоже слегка лысоват, но лицо суровое, длинное. Крючковатый нос даже придавал ему солидности. Подвижный, серьёзный… Внимательные глаза чуть навыкате и что-то неуловимое в его движениях, когда он завидел Расси, которую я вёл за локоть, подсказало мне, что у этого дяденьки речь отлично поставлена. И потому моя задача была не дать ему заговорить.

Мы подошли к ним: я с Расси и двое моих товарищей с карабинами наперевес чуть позади. Так мы ненавязчиво продемонстрировали, что это зона спецоперации, где общинные законы ограничиваются и слушать нужно нас. И начал я ломать комедию…

Я понимал, что никакую правдоподобную версию того, каким образом Расси в эту дождливую ночь оказалась так далеко от города, в заброшенном посёлке на мысу Наветренном, придумать не удастся. И потому придумал неправдоподобную.