– Папа, тяни!

На этот раз отец вытянул из воды крупного леща, затем сомёнка, которого тут же отпустил обратно в затон. А когда он вытянул крупного язя, Дима с пасмурным видом присел у кромки воды, закрыв лицо ладонями.

– Эй, сынок, а ты на что ловишь? – спросил отец, забросив удочку в воду.

– На одной удочке горох, на второй – червяк, – глухо ответил мальчик. – А ты на что?

– Я на личинок жука-короеда, – ответил отец, вытягивая из воды очередную рыбину. – Возьми, попробуй, смени наживку.

– А червяк? Он что, хуже личинок короеда? – удивился Дима. – Ты же говорил…

– Говорил, говорю и говорить буду, что рыба клюёт в летнюю пору на что угодно, – не дал ему договорить отец. – Рыба клюёт на всё, на любую приманку, но бывает, что и привередничает. И потому я беру с собой на рыбалку всякую приманку. Иногда предпочтение отдаётся червям и опарышам, частенько клюёт на тесто из манки, на горох, пшеницу или перловку. А сегодня я попробовал ловить на личинок короеда. Это «меню» пришлось по вкусу обитателям этого водоёма.

Дрожащими пальцами Дима сорвал насадку с крючков и заменил наживку. Забросив удочки, он замер в ожидании, и… Сначала одной, затем другой удочкой он выудил из воды крупных окуней-«горбачей» и с повеселевшим лицом опустил их в садок, сопровождаемый одобрительной улыбкой отца. У Димы отлегло от сердца.

– Знаешь, папа, а давай останемся на рыбалке до утра? Ты же донки расставил на крупную рыбу.

И вдруг, будто по волшебству, зазвенел колокольчик, прикреплённый к леске одной из «донок», а сама закидушка натянулась как струна.

3.

Скорый поезд «Барнаул – Адлер» мчался, останавливясь лишь на больших станциях. Дима Скоробогатов лежал на верхней полке купе. Он то часами смотрел в окно, то спал, то в сотый раз принимался за чтение книги Валентина Пикуля «Мальчики с бантиками» – о своих сверстниках, обучающихся во время войны в школе юнг Северного флота.

Под его полкой, прикрывшись простыней, спала мама. Сёстры тоже спали, одна на нижней полке, другая на верхней напротив Диминой. Эта поездка на непривычно дальнее расстояние вызывала в мальчике смертельную тоску и скуку.

«Сколько же ещё придётся тащиться до Ростова в этой душегубке? – подумал он, переваливаясь со спины на правый бок и глядя в проход вагона через открытую дверь. – А как хорошо было на рыбалке с папой! Сколько мы с ним рыбы поймали, не счесть. Сазан потянул при взвешивании дома на семь килограммов. Сом, попавшийся к утру на «донку», – на шестнадцать! Я поймал спиннингом утром щуку на целых три кило. Конечно, улов мой был поскромнее папиного, но он похвалил меня, а щуку, за её размеры, назвал крокодилом!»

Вдруг, из прохода, послышался женский голос, полный скорби и слёз. Его обладательницу Дима не видел, но то, что она говорила, заинтересовало мальчика. Речь шла о бушующей на Донбассе гражданской войне.

– У нас была большая семья, – говорила женщина дрожащим голосом. – Я, сестра и семь братьев… Я самая младшая. Все с семьями жили в одном селе. По праздникам собирались в родительском доме. Больше двадцати человек садились за стол. В селе завидовали нашей дружной семье. А уж детишек сколько народилось в семьях наших – не счесть! А что сейчас осталось? Сестра с мужем и детьми погибли в первый же обстрел нашего села. Шестеро братьев, один за другим, полегли, встав в ряды защитников Донбасса. О седьмом брате никаких известий нет. Кто-то сказал, будто в плену он у украинцев. Там и замучают его до смерти. Вот я собрала детей своих и всех в живых оставшихся племянников и всяческими правдами и неправдами вывезла в Россию.