Он был готов заплакать. Я заранее начинала беспокоиться: я совершенно не была готова к мужским слезам, не знала, как себя вести рядом с плачущим мужчиной, не проходила инструктаж по первой помощи при скупой мужской слезе. «Только не плачь, только не плачь». Денис словно услышал мой призыв и успокоился.

– Это такое воспоминание, к которому хочется привязать камень и выбросить в реку.

– Шикарно!

– Что?!

– Сказал шикарно!

– Я тебе рассказываю, как надо мной надругались, а ты цитаты подбираешь?!

– Извини! Я понимаю, это воспоминание, которое хочется похоронить заживо. Воспоминание, которое хочется запереть в сейфе. Воспоминание, которое хочется замуровать в бетон. Но ты же понимаешь, что рано или поздно случаются осечки. Не все клиенты … адекватные. Ты сам на это подписался. Твоя работа рискованная, что говорить!

– Но я не думал, что так скоро почувствую себя настолько унизительно и омерзительно. Это просто беее.

      Денис изобразил рвотные позывы.

– Мало того, эти мужики были настолько стрёмные, что мне пришлось закрывать глаза и представлять Диму.

– Да, хорошо, что Дима не знает, что на его задницу виды имеют.

– Ну, просто я его часто вижу в хостеле, и он симаптичный, он мне даже иногда снится. Вроде как мы заходим на кухню хостела и начинаем на столе заниматься этим делом. Потом собираются жильцы и начинают нам хлопать, а в конце ещё и выставляют оценки. Я вообще практически не сплю. А когда сплю, видишь, какая фигня мне снится! Я скоро сойду с ума! Но бабло нужно!

– Так ты не собираешься завязывать?

– Пока нет. Без вариантов.

– Надеюсь, что всё это не зря. Был такой человек Нил Кэссиди. Он был прототипом для героя книги Керуака «На дороге», ещё он встречается в книге Хантера Томпсона «Ангелы ада», а с поэтом Алленом Гинзбергом он вообще двадцать лет был в отношениях. Вот такой основоположник бит-поколения в литературе, который даже ничего не написал стоящего. Понимаешь, Артур рано или поздно узнает, или просто догадается.

– Ты ему что-нибудь говорила?

– Только то, что пишу книгу об отношении к геям в России. Но рано или поздно он узнает. Или другие твои близкие. И одно дело, если ты будешь обычным шлюхом, а совсем другое, если мы создадим тебе ореол литературного персонажа. Кого Артур простит охотнее?

– Да, книга нужна и тебе и мне. А сколько ты уже написала?

– Страницы две.

– Что?! Такими темпами ты закончишь к моей пенсии.

– Ну, у тебя пенсия должна наступить раньше… Тяжёлые условия труда.

– Издеваешься? Лучше скажи, ты меня осуждаешь?

– Скорее, я осуждаю тех людей, которые кого-то осуждают. Вряд ли кто-то из нас вообще наделён привилегией осуждения.

– Сильно сказано! А убийство и всё такое?

– Это совсем другая история. Там окончательное решение выносят профессионалы, судебная система, а не общественное мнение.

– А те, кто пиздят йогурты из нашего холодильника?

– Это просто сволочи! Их без суда и следствия!

В коридоре мы встретили Диму, того самого белобрысого парня, который нравился Денису. Дима приехал в Москву на десять дней, чтобы отдохнуть перед тем, как вернуться на последний курс своего авиакосмического факультета в каком-то периферийном университете. Он весьма разбирался в истории, и мы постоянно беседовали о Петре Великом и Сергее Королёве, много пил, мы как-то накатили за дедов, воевавших в трёх войнах, в Парке Победы, и поразительно легко находил со всеми общий язык. Типичный парень с большим будущим. Он потом будет много разрабатывать, много зарабатывать, много путешествовать и т.д. Такие сразу выделяются. А пока он просто наслаждался жизнью в Москве, и за несколько дней успел выпить несколько литров водки, а так же посетить планетарий, Парк Победы, музей космонавтики, музей Пушкина и музей Чехова. В общем, времени зря никогда не терял парень.