Августа Яковлевна ничего не поняла, но наоборот мне стало всё понятно. Вопрос поднимался второй раз, значит обо мне думали в прошедшую ночь. Вот оно что, это уже теплее!

– Мне приснилось что ты стоишь на крыльце клуба, а когда я начал подходить ты спряталась, – напрямую выдал я.

– И ты искал?

– Да.

– Значит я тебе не безразлична. Беспокоишься обо мне, бедненький, – улыбнулась Лена.

Не понятно было злорадствует или жалеет.

– Но не нашёл!

– Значит у нас тобой будут пустые хлопоты., засмеялась она. – А жаль, – и так посмотрела на меня, что прожгла до пяток. Я тоже почему-то засмеялся и мне стало легко. Нет, не она была на крыльце, тот взгляд я помнил, физически. Действительно жаль, что не она. Всё было бы проще, вот она рядом можно потрогать. Честное слово, как наваждение, я даже кажется, потянулся к девушке.

– Загоняли мы с тобой Леночка нашего помощника. Вернул меня в действительность голос бабушки.

– Давай-ка остановимся, да угостим его чаем, а то его уже вон качет от работы.

– Действительно Мишаня, давай мы тебя чаем угостим, – оживилась задумавшаяся Лена.

Наше одновременное сомнамбулическое состояние видимо заметила старушка и покачав головой вздохнула.

Чаем с вареньем, бесконечными ватрушками, печеньем и булочками, мы угощались в той же маленькой кухне, где сутки назад я снимал показания счётчика. Студенческая жизнь с проживанием вдали от дома в общежитии, сопутствующие летние практики и полупоходные стройотряды, а так же предшествующая этому двухлетняя армейская действительность, приучили меня не стесняться, а в полной мере оценивать радушие хозяев, согласно старой русской поговорке – бьют беги, дают бери. Ватрушки и плюшки легко исчезали в моем молодом организме, чем привели в восторг старушку.

– А мы уже беспокоились, куда столько с Леночкой наготовили, а оно вот и пригодилось. Вот говорила я тебе. – обратилась она к молчаливой внучке.

– Бабушка! – запротестовала Лена и закончила чаепитие, отодвинув чашку.

Я заметил, что после криптографии моего сна красавица притихла.

После завтрака мы прошли в гостиную, оказавшуюся не такой уж и маленькой. На комоде расположился фарфорово-одеколонный бомонд с элементами пластмассовой флоры и фауны, магнитофонные кассеты и громадный морской бинокль.

Сделав вид, что он меня заинтересовал я подошёл к «сокровищам» и незаметно понюхал маленький флакончик духов. Нет и он дал отрицательный результат. Что за дела, я не мог отделаться от желания что-то найти и разгадать.

– Да ты красавица моя устала, – появилась в комнате бабушка, – ну давай после обеда закончим нашу уборку, а сейчас давай-ка отдохнём.

– Действительно, – встрепенулся я, словно очнувшись от сна, – и мне пора!

– Как? – расстроилась старушка.

– Да, время уже на мехток пора. Ну ладно вечером загляну, – решился я и вышел обуваться.

Старушка суетилась закрыть суицидальную собачку и попрощавшись пожелала так же не забыть про вечер.

Мне было уже интересна эта психологическая игра с девушкой и поэтому я всё проделал резко не попрощавшись и не оглянувшись. Теперь ход за ней, подумал я, приближаясь к весовой зернотока.

Сегодня дежурил дед Фёдор, он только что раскрыл ворота для первого грузовика с зерном и искал чем бы их подпереть.

– Салют Фёдор Алексеевич, – приветствовал я сторожа.

– Ну где ты ходишь, тебя уже обыскались.

И он показал привезённую из мастерских арматуру. Видимо мой официальный тон возымел действие и слесаря постарались за один день. Соединить четыре площадки непрерывной шиной, имея ввиду, что посредине каждой высился гурт пшеницы это задача не выполнимая, потому что на саму асфальтовую поверхность нельзя. Дед взялся активно помогать, в душе надеясь на мой провал, но я по всем правилам топологии, вбил заземление изобразив шиной «пьяную» шестиконечную звезду, чем озадачил Фёдора Алексеевича.