Правда подобное сработало не со всеми, ведь не всем по карману устроить себе «неизлечимую болезнь» или отрезать конечность, а лучше две, чтобы доказать свою несостоятельность в гонке за трон короля. Именно королевский трон диктатора является главным призом этого побоища, но далеко не все для его получения желают участвовать в играх со смертельным исходом. По итогу в конце  игр останется один, который и станет королем Даллиры вместо нашего нынешнего правителя. Так было, когда Королевские игры только придумали, еще в старинные времена. Сейчас же правила так размыты, и никто толком не уверен, что наш маразматик сделает то, о чем же говорит. Только желающие побороться за трон и те, кто не может себе позволить оказаться в стороне от всех этих небезопасных развлечений короля, остались в командах Победителей и Неудачников.

Хуже всего, что пятеро человек уже умерло, а времени прошло не так уж много, всего три игры. По идее игр должно быть десять, если конечно до десятой кто-то доживет. В последней игре должен остаться один, он и станет победителем, и в награду ему достанется королевский трон. Следовательно, сейчас правящая семья из кожи вон лезет, чтобы нас всех угробить. Всех, кто в команде Неудачников, Победители же в любом случае одержат победу в этой смертельной игре.

–  Стройся, – приказал Наблюдатель, совершенно меня игнорируя.

Все торопливо встали в ряд. Мне почему-то всегда приходилось стоять в конце, хотя я далеко не самая низкая в нашей команде. Мужчина прошел вдоль строя, осмотрев всех холодным безжалостным взглядом. Рейвен, что стоит рядом со мной, испуганно прикрыла глаза. Слухи ходят о директоре очень странные. Говорят, что он может одним взглядом влюбить в себя студентку. После чего она теряет всякую волю и становится его рабом навечно. Не знаю почему, но представительницы аристократии серьезно верят, что взгляд этих мутно-серых глаз может пленить душу. Наверное, это все потому, что лицо у директора красивое. Хотя кому как, меня лично всегда напрягал его длинный нос, да еще то, как смешно подергиваются у него ноздри, когда он злится.

Эдгар де Сен дошел до конца построения, наводя на всех если не страх, то чувство беспокойства. Заметил в строю мою напуганную соседку, мельком взглянул на меня и замер. Ноздри начали дергаться, ужасно напомнив мне ушки мышки, которая унюхала сыр. Не знаю, почему уши?! Это же нос! Голова, о каком бреде я думаю?! Мельком взглянула на директора, кажется, он меня сейчас убьет. Моё лицо живет своей жизнью, еще немного и я в голос рассмеюсь, мне уже и смех сдерживать сложно, ибо его ноздри порхают как крылья бабочки, вот смотришь и создается ощущение, что вот-вот нос улетит. В последние время не было поводов для радости, тем более смеха, так что это у меня нервное. Меня точно сейчас прибьют, если не Наблюдатель, так остальные члены команды. Кусаю себе язык, в попытке отвлечься от ноздрей, и кривлюсь от боли. Пугливо опускаю глаза в пол, чтобы не нарываться. В последнее время всегда так, начинаю смеяться над тем, над чем раньше ни за что не стала бы. Это одна из причин, почему меня все здесь так ненавидят. На самом деле есть в этом смехе и смешливости одна причина – моё время на исходе и магия Кровожадной Мары уже потихоньку забирает своё, превращая меня сумасшедшую.

Вижу туфли директора, он все еще стоит и смотрит на меня. Ну да, наверное, думает, как меня убить. Хорошо хоть вслух не сказала, как в прошлый раз. Мне кажется, что после всех моих чудачеств нет вещи, сделав которую я бы удивила всех этих с позволения сказать людей.