– Ну здравствуйте, – поприветствовал Альберт Нилович собравшихся в аудитории с широкой улыбкой. Распределенные только что роли придали ему авторитетности в своих собственных глазах, а спустя несколько мгновений и в глазах студентов. Это всегда действовало волшебно: главное самому искренне поверить, что ты король, как другие тут же вторили тебе и признавали тебя королем. Не нужно было даже сообщать о своем королевском статусе – невербалика, мать ее.

– Ой, а что это за цуцик к нам зашел? Дядя, ты видимо ошибся, ступай отседова, к нам препод сейчас должен прийти «Римское право» читать, а ты на препода никак не тянешь, – с заднего ряда лохматый парнишка нарочито противным голосом явно намеревался поглумиться над молодым аспирантом.

Этот щенок внезапно разозлил Альберта Ниловича. Сам того не подозревая, лохмач опрокинул его во времена неуверенности и закомплексованности, во времена, когда Альберт Нилович был еще просто Аликом.

– Ты что, не узнал что ли, это же и есть наш преподаватель по «Римскому праву», Альберт Нилович, – зашипели одновременно на лохматого Элла и Жанна.

Альберт Нилович, невольно окунувшись в свои воспоминания, и сам бы себя не узнал в том неуверенном простачке, из которого вырос. А еще правильнее было бы сказать, что он и вовсе хотел забыть, что когда-то был Аликом. Но этот поганый лохмач каким-то удивительным образом заставил вспомнить Альберта Ниловича о своем непривлекательном прошлом, о том, как издевались и дразнили его пацаны, тем самым просто выбив Альберта Ниловича из благостного расположения духа. «Будешь у меня Петрушкой, мальчиком для битья», – подумал Альберт Нилович, а в слух сказал:

– Преподаватель, это тот человек, который не только дает знания, но и проверяет их.

– Вы что, угрожаете мне? – правильно истолковав намек, спросил лохмач.

– Нет, констатирую факт. А человек, не способный усвоить простые истины и сделать очевидные выводы, называется дебил.

– Вы еще и обзываете меня?

– Отнюдь. Я тебя не обзывал, а лишь дал определение дебилу, – довольный своей способностью вывернуться из любой ситуации, при этом не теряя своих позиций, Альберт Нилович почувствовал, что хорошее настроение снова возвращается к нему.

Так было во всем: Альберту Ниловичу важно было выглядеть лучше и значимее других. При этом он не считал зазорным подчеркивать свое превосходство любыми способами. А практика показала, что самым действенным из всех способов оказалось втоптать другого в грязь, чтобы самому возвыситься. Альберт Нилович не задумывался, что этим мерилом – быть выше других – живут далеко не все. Ему казалось это правильным и само собой разумеющимся. И уж тем более он не копался в первопричинах такой своей позиции, лишь смутно понимая, что от ненавистного Алика из своего прошлого, ему лучше отгородиться.

По окончании пары студенты покинули аудиторию, лишь брюнетка и шатенка задержались.

– Я – Жанна, – томно протянула брюнетка.

– А я – Элла, – с придыханием сообщила шатенка.

– Ой, вы так интересно рассказываете, столько всего знаете, мы слушали вас с таким вниманием и интересом. Вот хоть один преподаватель появился, который хоть что-то может дать, – девушки наперебой щебетали, и Альберт Нилович еще раз убедился: опустив при всех лохмача, он вышел победителем, а эти две цыпочки, преданно заглядывая ему в глаза, были явным тому подтверждением.

Еще Альберт Нилович удивился – с какой легкостью они ему достались. Заперев аудиторию изнутри и пройдя в прилегающую лаборантскую, девочки присоединились к армии тех, кто эмпирическим путем опробовал на себе мужские способности молодого аспиранта.