– Странно. – я задумался. – Почему?

– Не знаю. Он не стал ничего объяснять. Подал рапорт и ушёл.

Я постучал пальцами по подоконнику.

– Мы официально поднимаем дело?

– Да, Федь. Волковская вчера применила магию.

– Неужели? Только вчера?

– Судя по описанию – неосознанно. – Николай Иванович вытащил из стола папку и подтолкнул к краю стола.

– Получается, она могла убить Миляева? – я встал с подоконника, взял папку и уселся обратно.

Дверь распахнулась, ударилась о стеллаж и отскочила обратно, едва не ударив Степана Петровича Мирного, который уверенным шагом вошёл в кабинет и сел напротив Николая Ивановича. Высокий, светлый, худощавый – он был похож на хищную птицу. Степан Петрович презрительно окинул меня своими серо-зелёными глазами с головы до ног и фыркнул.

– Распустил ты своих Николай Иванович.

– По какому вопросу пожаловал? – не поддался на провокацию мой начальник.

Крупный, темноволосый, с пронзительно голубыми глазами – он выглядел как оплот терпения и благожелательности, противопоставленный едкой издёвке Мирного.

– Ты, наконец, понял, что с делом Миляева не всё гладко? Я слышал, что ты подал рапорт на повторное рассмотрение.

– Ты пришёл, чтобы удостовериться в этом? Мог бы спросить у того, кто поведал тебе о моём рапорте.

– О! Я случайно увидел его на столе у секретаря в приёмной директора.

– Ну так может посмотришь у него на столе какую визу директор поставил? – с милой улыбкой спросил Николай Иванович.

– Я лучше спрошу у него лично. – Мирный ответил такой же милой улыбочкой.

– Ну а ко мне ты для чего пришёл?

– Узнать, что послужило причиной такого унизительного поступка?

– И что же в нём унизительного? – не выдержал я.

Николай Иванович покачал головой, а Степан Петрович сделал вид, что не слышал вопроса.

– Я поднимаю дело, в связи с появлением новых сведений.

– О, спустя два года вы нашли что-то новенькое? И что же это? – Степан Петрович заложил ногу на ногу.

– Тайна следствия. – скучающим тоном ответил Николай Иванович и откинулся на спинку стула.

Мирный около минуты сидел молча и старательно сверлил взглядом Николая Ивановича Просо, но тот расслабленно развалился в кресле, наблюдая за собеседником с выражением вселенской скуки на лице.

– Удачи в расследовании, коллега. – ледяным тоном отчеканил Мирный, встал единым резким движением и вышел из кабинета со скоростью ракеты.

– Спасибо. – коротко ответил Николай Иванович, глядя на захлопнувшуюся за Мирным дверь.

Я встал, прислушался к тишине в кабинете за дверью, и включил чайник. Молча дождался, когда тот закипит и налил кофе в две кружки. Потом одну поставил перед шефом, который сидел всё в той же расслабленной позе и смотрел в потолок.

Мирный настроен отстоять существующую систему законов. При его возможностях – это серьёзно. Такое простое дело Миляева, вдруг, стало очень важным и сложным. Тёмная лошадка Волковская превратилась в решающую фигуру. Хорошо, что она не знает об этом. Надолго ли?

– Федь, с тобой всё нормально? – выдернул меня из размышлений обеспокоенный голос Витюши.

– Ты хочешь об этом поговорить? – спросил я в ответ.

– Ты уже сорок минут сидишь молча и смотришь в стол. – встрял в разговор Гриша.

– Я думаю. – ответил я и окинул взглядом коллег.

– Ты умеешь? – съехидничала Светлана.

– Как ни странно, но да. – я посмотрел на раскрасневшегося от сдерживаемого смеха Виктора и рассмеялся.

Светлана прыснула, а Григорий похлопал по спине подавившегося Витю.

– Вы будете по мне скучать. – сказал я с нескрываемым удовлетворением в голосе.

– Не будем. – полушёпотом сказал Виктор.

– В смысле? – одновременно с ним спросил Гришка.