Александра широко улыбнулась, издала нечеловеческий хрип.

С криком Евдокия выскочила из коляски и бросилась бежать в лес. Иван ринулся за ней.

– Стой! Стой!– кричал он.

Она бежала, не разбирая дороги, пока не потемнело в глазах. Голова шла кругом. Евдокия хватала воздух ртом, не в силах успокоить дыхание. Она запнулась о корень дуба и рухнула на землю. Разодранная кожа ладоней горела. Внутрь царапин забилась земля. Девушка смотрела на ладони…Но это были не ее ладони…Чужие…Желтые, как у покойника.

– Несешься как шальная невесть куда! Думаешь, остальным легко?!

Запыхавшийся Иван рывком поднял ее за руку.

– Я не пойду назад!– истерически кричала сестра, вырываясь.

– Пешком до усадьбы пойдешь?! В таком состоянии?! Ума лишилась?!

– Не пойду я обратно! Хоть режь! Убью себя, клянусь!

– Дура!

Иван поволок сестру в сторону усадьбы. Отец в поле с конюхом. А эту одну оставлять-себе дороже. Двух похорон им не выдержать.

Ее ноги заплетались. Иван волок ее почти по земле, как тряпичную куклу.

– Не мои руки…Ваня…Руки не мои…

Бубнила она всю дорогу.

– Степан их отрубит? Пусть отрубит… Не мои…

– Заберите ее! Умойте ледяной водой!-приказал Иван слугам.

Он бросил сестру на диван в гостиной.

– Ей нужен лекарь.

Анна вытерла пот со лба Евдокии. Образ мертвой матери мерещился повсюду. Она видела его в отражении зеркал, за шторой…и сидящей на диване в паре сантиметров от нее. Мать заглядывала ей в глаза, наклонив голову. Ее темно- синее платье пропиталось кровью. Евдокия откинулась на диван и потеряла сознание.

Евдокия пришла в себя поздно вечером. Взгляд упал на зеркало, завешанное белой простыней. Край простыни упал и часть комнаты оказалась видна.

– Нет…нет…нет…,– зашептала девушка.

Она нашла в себе силы встать, и выдвинуть огромное зеркало в свой полный рост в коридор. Ножки зеркала оставляли на полу крупные царапины. Скрип истерзанных половиц разбудил Анну.

– Евдокия!

Анна выбежала из комнаты. Евдокия тут же захлопнула перед ней дверь.

– Зачем ты заперлась?! У нас у всех одно горе! Открой сейчас же!

Сестра с силой барабанила по дверям.

– Пожалуйста, Евдокия, расскажи мне, что случилось,– завывала она.

Евдокия пятилась назад. Стук отдавался в ушах так, что казалось барабанные перепонки лопнут. Девушка закрыла уши.

– Анна, уйди! -выкрикнула она.

По щекам полились градом слезы.

– Мне нужно знать, как она умерла! Расскажи мне! Почему ты не спасла ее! Ты с ней уехала! Ее смерть – это твоя вина!

– Оставь ее!-не выдержал Иван.

– Почему она не открывает?!

Иван схватил сестру за запястья.

– Образумься, Анна! То, что она видела, одному Богу известно! Отойди от двери, иначе я могу не сдержаться!

– Она знает, что там произошло! Герцог не мог так упасть! Это бесы! Она их видела!

– Не видела…Ничего не видела…Отче наш сущий на небесах..,– сбивчиво зашептала Евдокия, заглатывая воздух.

Обычно теплыми майскими вечерами было полно гостей. Детский смех звучал со всех сторон. Играла музыка. Барышни кокетки флиртовали с кавалерами на балах. Столы ломились от разнообразных кушаний. И страшно было смириться с тем, что больше никогда этого в усадьбе Ярославцевых не случится. Этой ночью усадьба утопала в слезах.

– Сколько звезд на небе, столько слез мы по нашей графине прольем. Добрее нашей Александры Петровны в век не сыщешь,– рыдала в голос Аглая.

Ефросинья положила голову ей на колени.

– Это что ж получается? Призрак графини тут сорок дней ходить будет?– испуганно спросила девка.

– Тьфу на тебя…Дурная. А даже если и будет ходить, пущай… Так положено.

Аглая гладила черные растрепанные волосы Ефросиньи. Обе они думали о том, что их ждет. Борис не был так добр к прислуге. Теперь совсем с ума спятит.