Но все дело в том, что он в меня не влюблен. И никогда не был.

Между нами ничего нет – и точка.

Подходит Альфонс. Ставит перед Джадом тарелку с хумусом и хрустящими жареными баклажанами – таково представление здешнего повара о здоровом питании.

– За счет заведения, Джади, дружище, – говорит он. – Не хочу показаться навязчивым, но вид у тебя не цветущий. Немного масла и соли тебе явно не помешает. И еще раз спасибо, что ты помог мне с переездом.

– Всегда пожалуйста, ты же знаешь, – отвечает Джад.

Они стучат кулаком о кулак, и Альфонс уходит.

Я спрашиваю:

– Когда ты ему помогал с переездом?

– На прошлой неделе. Он нашел съемную квартиру дешевле прежней, и ему надо было перевезти мебель. Он нанял машину, а я помог все загрузить.

Джад отправляет в рот кусочек жареного баклажана и смотрит на меня.

– Слушай. Я знаю, о чем ты думаешь. Но дело не в Пембертоне и не в «Тэнди», – уверяет он. – Мне совершенно неважно чье-то чужое мнение. Я сам хочу на тебе жениться.

– Но дело и не во мне, – замечаю я. – И я скажу почему. Потому что мы с тобой друг друга не любим. Мы просто друзья. Все, вопрос снят.

– Так это как раз таки лучше всего. Просто дослушай меня. Если подумать, то все получается просто отлично. Во-первых: никто не хочет всю жизнь прожить одиноким. Я не хочу, ты не хочешь. Во-вторых: мы уже старые друзья. Причем лучшие друзья. В отличие от большинства наших знакомых, которые поженились, потому что были безумно влюблены, мы по-прежнему друг другу нравимся, а они – нет. В-третьих: у нас есть то, к чему стремятся почти все женатые и замужние люди, – настоящая совместимость. Мы с тобой замечательно ладим. И терпим друг друга.

– Джад, я… Ты меня извини, но, когда люди попросту терпят друг друга – это уж точно не повод рассчитывать на счастливую и долгую семейную жизнь. Мы не продержимся вместе и полутора месяцев.

– Погоди. Посмотри, что я тебе принес. Я сделал временное кольцо из проволочного зажима от пакета с хлебом. – Он достает из кармана спортивных штанов скрученный в кольцо кусок плоской проволоки в полосатой мятно-белой оплетке и вручает его мне. – Очень удобное кольцо. Можно сжать по размеру. И его легко заменить. – Он широко улыбается. – Могу дарить тебе новое раз в неделю.

– Я смотрю, ты очень тщательно подготовился к этому разговору.

– Конечно. Я долго думал и приложил много усилий.

У меня слегка кружится голова. И давно у него родилась эта мысль? Надо принять во внимание, что он даже не попытался оспорить мое утверждение, что мы друг друга не любим. И не обиделся на мой отказ. Я неспешно пью пиво, разгадывая «нормальных» людей за соседними столиками, которые разговаривают, смеются и, скорее всего, знают, на ком им стоит жениться, а на ком – нет. Этим людям наверняка не приходится никому объяснять, что любовь – важная составляющая всякой семейной жизни.

– Я просто не понимаю, как можно так запросто сбросить со счетов любовь, – рассуждаю я. – Это оскорбительно для любви. Как будто она не имеет значения.

– Любовь, безусловно, имеет значение. Но на самом деле это и есть любовь. Просто ты почему-то ее не видишь. Любовь – это все то хорошее, что у нас уже есть. – Джад разводит руками, как бы обнимая весь мир. – Наша общая история, вечера в этом маленьком ресторанчике, и то, как мы едим попкорн за просмотром «Огней ночной пятницы». Я ем попкорн с маслом. Ради тебя, Фронси! Вот что такое любовь, а не все эти луны, сонеты и прогулки под дождем. Никто не любит гулять под дождем! Никто! Никто не любит неопределенности. Никто не любит играть в эти игры.

– Я даже не знаю…