Да. Из Джада получится прекрасный отец. Он любит детей. Он будет читать им на ночь и сажать к себе на плечи. Я видела, как он играет с мальчишками Хендрикса. Видела, как он смешит посторонних детишек на детских площадках, даже здесь, в Нью-Йорке.

– Ну… – произношу я осторожно. – Если ты так настроен на женитьбу… А как же секс?

Джад смотрит на меня, выпучив глаза.

– Я же сказал, что у нас будут дети. Значит, будет и секс.

– Вот в том-то и дело. В смысле, мы с тобой никогда этим не занимались. Ты не боишься, что между нами нет… э-э-э… искры?

– Нет, не боюсь, – отвечает он. – Секс – это самое легкое. Конечно, он у нас будет. Просто не будет движущей силой. Наша дружба – вот главная искра.

– Ты только не обижайся, но мне как раз нравится страсть как движущая сила. Теперь, когда я об этом задумалась… именно такая сила и привлекает меня больше всего.

– Ну… – говорит он. – Если надо, я могу ее изобразить. Но только давай обойдемся без сексуального напряжения и прочих страданий, если ты не против. Этого я не хочу.

Мне вспоминаются все мои неудачные свидания. Долгие годы неудачных свиданий. Мучительные часы, когда ждешь, что мужчина тебе позвонит, переживаешь, что была невнимательной или же недостаточно привлекательной и не сумела поддержать остроумную беседу. Фальшивый смех, который я изображала столько раз, что и не сосчитать. Лесть и искусство легкого флирта, которым я мастерски овладела. Все те разы, когда я переспала с мужчиной, потому что мне показалось, что между нами возникло искреннее влечение… а потом мучилась несколько дней в ожидании его звонка. После чего, разумеется, начинались душевные терзания, горестные размышления и серьезные разговоры с подругами, когда этот козел так и не позвонил.

Все это было так тяжело, так унизительно. Может быть, потому, что сейчас уже глубокая ночь и я ужасно устала, но во мне пробудилась жгучая злость на мистера Кибербезопасность, разведенного, без детей. За его бесцеремонное отношение ко мне. За ухмылку на его лице, когда он рассказывал, как сложно мужчинам общаться с женщинами в наше время.

На самом деле, я вдруг поняла, что злюсь на всех этих мужчин. Сорок три неудачных свидания, ради которых я наряжалась. Злюсь, что ради них я делала маникюр и педикюр, покупала помаду, возилась с прической, надевала красивое белье и на что-то надеялась. Злюсь из-за записей, которые делаю позже. Из-за статьи, которую думаю написать.

Злюсь за все те разы, когда я включала «У любви нет гордости» Бонни Рэйтт и подпевала ей во весь голос.

Единственное, что мне нравится в этих свиданиях, – рассказывать о них Джаду и наблюдать, как он смеется. А потом слушать его истории о красивых пустышках, с которыми он встречается.

Он мне улыбается и говорит:

– Знаешь, я не хотел бы жить в мире, в котором дружеская любовь не имеет никакого значения.

Меня пробирает легкая дрожь.

Это лучшее, что он сказал за сегодняшний вечер.

– Хорошо. Но у меня есть вопросы, – не унимаюсь я. – Если мы поженимся, ты будешь звонить моему начальнику, когда я заболею и не смогу прийти на работу? Всегда чувствую себя симулянткой, когда звоню сама.

– Конечно, я буду звонить. Мне нетрудно.

– И иногда будешь делать мне массаж ног?

– Договорились…

– Без жалоб и возражений, ага? И что насчет Мистера Свонки? Ему нравится спать у меня на кровати.

– Фронси, я уж точно не стану выпихивать из постели собаку.

– И… и… мы будем вместе готовить еду, ходить за продуктами, приглашать в гости друзей? И спать под одним одеялом, в одной постели? И ты будешь меня обнимать, пока я не усну?

Он улыбается. У него очень красивая улыбка.