С девочками всегда так. Не умеем мы дружить без последствий.

Мила, естественно, мне не обрадовалась.

— Ты, ведьмино отродье, помнишь про условия спора?

Где-то рядом раздался голос Златы.

— Видят люди, я такая терпеливая, но она же напрашивается...

Абсолютно не стесняясь подруга вслух доказывала, что ее удар правой рукой образумит ополоумевшую рыбину.

— Эй, стой, — приостановила серую. — С русалкой разобраться всегда успеем. — Эта недальновидная дура с нами живет. — Давай все же условия соблюдем.

— Ты, главное, мне ее труп принеси, — Волкова не шутила. — А сама решу, как с русалками справляться.

Ох, Милка, зря ты так с нами. Мы в целом нежные и безропотные... были...

— Слышала, — я прищурилась и взглянула на дочь морского царя. — Я бы на твоем месте так рьяно не выступала.

— Меня мнение прислуги не интересует, — девушка заплетала длинные волосы, но голос ее явно дрогнул.

Привыкла, дурная, на слабых нападать. А мы, воспитанные в детском доме, подобных ей на завтрак ели.

— Что за шум, а драки нет? — вбежал перед нами мужчина с повязкой на глазу.

С момента своего злополучного поступления запомнила, что это Михаил Матвеевич Контузов. Он был небольшого роста, до ужаса суетливый и в сюртуке, увешанном орденами. А если судить по методичке, то ветеран двух магических войн, бывший генерал войск и тот самый сумасшедший, обстрелявший противников лягушачьими лапками.

— Пф, да девки не успели просто, — гыкнул Богдан, а его поддержали остальные парни.

— А, — Профессор Контузов метнул зоркий взгляд на меня и русалку. — Замечательно, люблю, когда ненависть друг на друга переносят. Разбивайтесь в пары, будем ваши сильные стороны подмечать. Вы, милочки, — это он ко мне и Миле обращался, — вперед становитесь. Я даже водички налью. Ох, редко у нас ведьмы с морскими царевнами дерутся.

Его заразительный энтузиазм меня немного напугал. Обычно оно как происходит? Преподаватели драку разнимают, а мужичок нас все больше подначивал.

— Запомни, Бабкина, она тебя прислугой обозвала. — И повернулся к Миле, — а ты, Моревна, не посрами родную фамилию, вам как в легендах написано?

— Любить, целовать и на дно опускать? — она тоже ошалела от действий Контузова.

— Любить не надо, — профессор поморщился. — Это раньше такая мода была, а сейчас все прилично и законом запрещено. Я вас научу, как подсечки делать и с толку сбивать.

— Михаил Матвеевич, — подняла руку из толпы Юсупова, — а мой папа говорит, что вы нас чему-то плохому учите. Какие, к черту, барышням подсечки?

О, хоть одна разумная мысль в этом сумасшедшем царстве хаоса.

— Отставить папу, — Контузов совершенно серьезно оборвал восклицание Дарьи. — Плохому не научу, но опыт передам однозначно.

И опять с воодушевлением принялся показывать русалке, как действовать при захвате. Мы не успели опомниться, а Милка уже валялась на, слава единорожкам, мате. Они волшебным образом образовались под нами.

Нет ничего более увлекательного, как смотреть на огонь, воду, и как падает твой противник. Жаль, что не от моей руки. Но Михаил Матвеевич насладиться увиденным не дал и бодренько пошагал ко мне, протягивая длиннющие пальцы.

— Ну, Баба-Яга, ты меня и без нравоучений уложишь, стоит только захотеть. — И он, помахивая ладошками, попер вперед, то опуская, то поднимая голову.

Вот только я не хотела. Смотришь на Контузова и улыбаешься как дура. Ну, ведь милейшей души человек. Пирата старого напоминает со склонностью ко всему французскому.

И что мне делать? Как приобретенный враг Милы, я не видела в старике оппонента. Древность надо уважать. Но женская дебильная солидарность и отчаянное желание хоть где-то проявить себя выскочили словно умалишенные.