— Ладно, — подавила в себе ехидное замечание по поводу интеллекта у бородатой обезьяны, раз уж в методичке сказано, что обзывать преподавателей нельзя. — Что делать надо?

— Садитесь, расслабьтесь и получайте удовольствие, — фыркнул Вячеслав Алексеевич.

Что-то мне это напоминает. С таким девизом маньяки на улицу выходят.

— А можно посущественнее? — абсолютно не торопилась покоряться.

Внутренняя интуиция подсказывала, что истязатель только того и ждет.

Бойцов вздохнул, видимо, смирившись с неизбежным, и принялся пояснять.

— Ульяна, вы — ведьма.

— А без оскорблений можно? — поджала подбородок, прикидывая, как опять вызвать силу, чтобы его окончательно накрыло грудой камней.

Что удивительно, гравий на дорожках быстро начала собираться в кучки.

— Успокойтесь, — не одна я заметила подозрительно шевеление. — Это не оскорбление, а свершившийся факт. Ваша бабка была известной ведьмой, мама тоже, а теперь и вы. Бабы-Яги по-нашему. В отличие от магов, оборотней и других магических существ вам не надо помнить про заклинания и правила их произношения, лишь только пожелать, но очень отчаянно, а главное — представить это в своей голове.

Мать моя ведьма, так это получается, я реально хотела его в гравий закатать? А с русалками так работает? А с бывшими? Есть у меня парочка на примете...

— То есть? — выгнула одну бровь.

Вторая, падла, не поддавалась.

— То есть, — Вячеслав Алексеевич правильно меня понял, — у вас отлично сложилась в голове картинка, как меня унять. Я для этого вас и выводил из себя.

— Да? — ошалела я. — Больше походило, что вам Бабы-Яги не нравятся.

— Не буду скрывать, — он вообще не удивился вопросу. — Ваш народец я недолюбливаю, но не вас лично. Так вот, — отмахнулся и продолжил дальше. — Для ведьм более строгие правила в академии, поэтому тренируйте терпение и послушание. Медитируйте перед сном и рано утром до занятий.

Было бы что тренировать. Пока я пребывала в Москве, готовясь к экзаменам, ничего беды и не предвещало. Но все-таки в мысли закрались невольные воспоминания: как вредная воспитательница хотела обрезать мне волосы, и нечаянно резанула свои, как обидчица подговаривала всех на бойкот, а в итоге в общей столовой сама опрокинула себе на голову тарелку с супом. Если припомнить досконально, то много наберется. Неужели это все моя сила?

Я послушно уселась на коврик, сомкнула веки и сложила ноги в позе лотоса. Чувствовала себя по-идиотски, но не спешила дерзить. Если он прав, мало ли я дел натворила на Земле? Даже страшно представить.

Не выдержав, приоткрыла один глаз.

— А вы что-то про мою семью знаете? — спросила куратора.

— Не отвлекайтесь, Ульяна, — игнорировал вопрос профессор. — До семьи дойдем. У вас первое занятие сегодня, а я не уверен, что вас можно в люди выпускать.

— Пф, — пробурчала я, думая, что говорю себе под нос. — Вы себя-то видели?

Боец недоделанный. Если все действительно так, как он говорит, то я сильно напоминаю подростка в пубертате. Мне не медитация нужна, а психолог и, возможно... винишко с шоколадкой.

Кстати, а я здесь считаюсь совершеннолетней?

— Вторая отработка, Бабкина, — проговорил Вячеслав Алексеевич. — Чувствую, за час занятия вы мне до каникул кабинет отмывать будете.

Ох, повезло мне с преподавателем. Не говорит, все отрицает и на вопросы не отвечает. Истинный упырь. Зашибись, я буду умиротворенная.

— А в этом мире я взрослая? — промычала нечленораздельно.

Все-таки он мой куратор. У кого, как не у Бойцова расспрашивать о правилах Тридевятого царства? С ответом тот не тянул.

— Смотря для чего. Замуж выйти сможете, — он поморщился, успела заметить через прищур. — Факультет сменить или университет. Пить у нас нельзя, — словно читая мои мысли, произнес преподаватель. — В выходные, конечно, молодежь творит что хочет, но на территории Университета правосудия это строжайше запрещено.