Магический Марксизм. Субверсивная Политика и воображение Энди Мерифилд

First published by Pluto Press, London

www.plutobooks.com

Предисловие к серии книг «Марксизм и культура»

Что, если здание только кажется величественным? Что, если пустить в ход воображение, теперь, когда большая часть политического класса, ориентированного на неолиберальную парадигму, в результате экономического кризиса утратила свою легитимность? Что, если марксистская критика капитализма – удел активистов, занимающихся построением альтернативных моделей общества? Что, если эти практические политические проекты предлагают марксизму перейти от критики к практике и переосмыслить средства и даже некоторые цели? В девяностых родился новый язык сопротивления, и книга Энди Мерифилда, последняя в серии «Марксизм и культура», отражает эти новые веяния. Видно, что автор неудовлетворен традиционным языком и некоторыми марксистскими концепциями, особенно теми, которые преграждают пути, ведущие от критики к практике.

Всем известно, что в корабле есть пробоина, а капитан солгал (как когда-то пел Леонард Коэн). Исходя из этого, нашей задачей может быть переход от трудной для понимания манеры толочь воду в ступе (частая судьба академического марксизма) к формированию нового языка, пригодного для вмешательства и обязательств. Вмешательства во что и обязательств перед кем? Помимо всего прочего, «Магический марксизм» предлагает читателям взглянуть на тех, кто уже создал практическую модель альтернативной жизни. В этих альтернативных моделях – семена будущего видения, бросающего вызов не только капиталистической логике, но и традиционному марксистскому пониманию общества будущего и путей его построения. Традиционный парадокс марксизма состоит в следующем: преуспеть в долгосрочном плане он может, лишь создав условия, которые уничтожают средства для преуспевания в краткосрочном плане. Партия, государство и труд – это не самоцель. В лучшем случае они могут быть средствами, позволяющими сдвинуться с места, и эти источники изменений должны умалиться в своем значении, если происходит нечто новое. Быть может, как говорится в данной книге, эти движущие силы вообще не подходят для путешествия. Многие вещи, предсказывающие новое, на самом деле находятся за пределами традиционной территории левых.

После суматохи 1960–1970-х годов интеграция в статус-кво и запугивание заставили замолчать традиционную политическую силу марксизма (организованных рабочих), однако сопротивление не умерло, оно просто переместилось и изменило форму. Язык освобождения диктует новый образ жизни, более широкое и, как считают многие, радикальное видение, отличное от более узкого пролетаристского фокуса традиционного политического марксизма. Чтобы жить иначе, необходимо разбить окостеневшую скорлупу старого общества, подхлестнуть воображение как источник творчества, несущий с собой реальные перемены. В традиционном марксизме рабочие, устанавливающие контроль над средствами производства – как правило, заводами, – были мощной, служащей прототипом проекцией в будущее, которая была трамплином для иного общества. Но что, если начальные очертания иного общества не совпадают с традиционной моделью? Марксизм, открытый этим инициативам, несомненно имеет «магическую» природу.

Служащая здесь прототипом динамика культуры таким образом имеет большое влияние как ресурс нового политического воображения, вдохновленного в значительной степени культурой и политикой Латинской Америки, которая с 1990-х годов стала главным очагом сопротивления неолиберальному капитализму. Существует множество жизненных укладов, культур, из которых произрастают ценности, перспективы, обычаи и т. д., являющиеся антагонистами корпоративного капитализма, силы государства и в более широком смысле – казенной жизни с ее бюрократией и иерархиями. И если на Западе новый образ жизни привлекает в основном белых представителей среднего класса, это нисколько не преуменьшает истинность политики, тем более что схожие политические вопросы поднимаются и на глобальном Юге, где наиболее активна темнокожая беднота.

Новый язык освобождения – это рискованный проект, и, как любое новое начинание, он допускает ошибки, попадает в тупики и время от времени терпит неудачи. Представители более «ортодоксального» марксизма могут обоснованно недоумевать – какова во всех этих дискуссиях о неизбежном преобразовании роль государства? Может быть, здание не такое шаткое, каким оно кажется? Может быть, в древесине поселились жучки-древоточцы альтернативных проектов, зато бетон и сталь остаются прочными и никто их не подтачивает изнутри? И, может быть, во многих случаях эти альтернативные проекты, альтернативные образы жизни остаются всего лишь «автономными зонами», различными путями побега, которые никогда не сойдутся, никогда не стремятся к глубоким социальным изменениям?

Несмотря на все сложности с ответами на такие трудные политические вопросы, «старый», ортодоксальный марксизм должен пропитаться утопической энергией и устремлениями, политикой и практическими идеями, которые он может почерпнуть в «движении движений». Он должен поставить трудные вопросы как перед собой, так и перед многочисленными независимыми альтернативами, процветающими (сегодня – но что будет завтра?) вопреки корпоративному и государственному надзору. Должен – если только он не хочет подражать тому, что сам же старается свергнуть.

Разрыв между множественностью политической субъективности сегодня и политическим субъектом традиционного марксистского воображения может однажды неожиданным образом исчезнуть. Подобная перспектива наверняка пугает наших правителей. Теперь, когда по мере углубления экономического кризиса по всей Европе катится волна забастовок, такую конвергенцию нельзя сбрасывать со счетов. Если сегодня и возможна какая-либо ревитализация марксизма и социализма, то только вследствие исчезновения данного разрыва. Задачей настоящей книги не является его уничтожение и изменение конфигурации обеих частей равенства, старой и новой политической повестки дня. Но определенно, что эта та задача, которую грядущая революция должна будет решить – и здесь ей не обойтись без помощи оптимистичных, оригинальных и поэтических работ, одной из которых является «Магический марксизм» Энди Мерифилда.

Эстер Лесли, профессор политической эстетики в Биркбеке, Лондонский университет

Майк Уэйн, преподаватель курса по исследованию кинематографии и телевидения, Брунельский университет

Письмо российским читателям[1]

Дорогие российские читатели!

Эта книга была написана около десяти лет назад в Сан-Паулу, одном из крупнейших городов Бразилии, которая сегодня находится во власти ужасного диктаторского режима. С тех пор, как «Магический марксизм» вышел на английском, над миром сгустилась тьма. По всей планете распространился смертоносный вирус COVID-19, а еще раньше пришла другая напасть – пандемия реакционного популизма. Сплошь и рядом расцвел буйным цветом авторитаризм, да и националистические движения ничуть не ослабили позиций.

Марксизм в свое время тоже получил авторитарное воплощение, и россияне знают об этом не понаслышке. Одной из причин, которые побудили меня к написанию этой книги, было стремление дать слово другому марксизму – такому, который не ассоциировался бы с расхожим образом Маркса, не был бы марксизмом памятников и широковещательных деклараций, не напоминал бы культ, отрешенный от суетного мира реальных смертных людей. Мысль Маркса никогда не казалась мне застылой догмой или бесплодной формулой. Напротив, я убежден, что она является щедрым источником идей и образцом острокритической (в том числе – самокритической) культуры, допускающим бесчисленные ответвления и толкования, самые неожиданные и провокационные адаптации. Это я и хотел показать на страницах «Магического марксизма».

В свое время покойный Эдуардо Галеано ратовал за марксизм, который «постоянно рождался бы заново». Один из его персонажей и заговорил как-то раз, выпивая с приятелем, о магическом марксизме: «Пусть в нем будет доля разума, доля страсти и доля тайны». «Неплохая мысль», – согласился с ним собутыльник и поднял тост за новый марксизм, который давно кажется отличной идеей и мне, хотя в моей книге его третьей долей становится вместо тайны надежда.

Оборачиваясь на «Магический марксизм» из сегодняшнего дня, я понимаю, что «воинствующий оптимизм», о котором я писал, сидя на ярком солнце в кафе «У дона Жузе» в Жардин-Паулистану (районе Сан-Паулу), был несбыточной иллюзией. Некоторые мои идеи о левых, изобретающих свои собственные истины, о «спонтанном наплыве сильных чувств», о рвущейся изнутри ярости оказались вывернуты наизнанку и подхвачены правыми, чтобы служить демоническим силам ненависти. В «Манифесте коммунистической партии» есть пассаж, цитировать который мне раньше в голову не приходило, однако сейчас он кажется как нельзя более актуальным: «Современное буржуазное общество <…> походит на волшебника, который не в состоянии более справиться с подземными силами, вызванными его заклинаниями»[2].

Никогда еще буржуазное общество не шло на столь многочисленные уловки, как сегодня, когда им властвуют политиканы-демагоги, потерявшие всякое представление о том, что они делают, и о том, что им следует делать. Они давным-давно оторвались от повседневной жизни простого народа, и это, судя по всему, нисколько не беспокоит ни их самих, ни людей, которыми они управляют. Они изобретают всё новые трюки, подобных которым не знает история. Как завзятые колдуны, они на каждом шагу плетут интриги, строят козни и мошенничают, распускают лживые новости и прокручивают бесконечные аферы в экономике и политике. И, как ни странно, многие люди проявляют желание верить их фокусам, блуждать в нагоняемых ими потемках или среди расставляемых ими зеркал, плясать под их дудку, без устали давящую на эмоции.

Вперед