Поля друг друга и поля пространства.

Земля, Сатурн, Венера, все планеты

Полями многослойными одеты…

Любое поле стоит изменить,

Натянется вся мировая нить,

Вся паутина в миг придет в движенье,

Изменятся повсюду напряженья.

Зашепчется таинственно листва,

Трава, немая прежде, «Я – трава»,

– Прошепчет, беззащитно замирая,

И клена лист, над спичкою сгорая,

Проречет, проскрепечет: «Это я…»

И всей природы сонная семья

Проснется разом, пробудясь от спячки,

И, как больной в палительной горячке,

Загомонит, глотая части фраз…

Мы слушаем и слышим, не внимая,

И многого пока не понимая…

Но тлеет, тлеет пониманье в нас!»

Или его экспедиция на Памир, где он с Михаилом Трахтенгерцем, секретарем Смолинского семинара при Дарвиновском музее, облазил почти весь Гиссарский хребет в поисках йети или снежного человека. Йети не встретили, но удалось пообщаться с очевидцами, например, с учителем из Душанбе Замиром, брат которого после встречи с этим существом сошел с ума. Интерес к теме подогревался тем, что йети – нижняя ступенька к современному человеку, к далекому от нас периоду, когда

прямохождение,

мелкая моторика

и развитие речи

как раз и сформировало нашего предка.

Отсюда всплыла еще одна тема, которая не вошла в эту книгу, но, возможно, потом станет темой для следующей – общение с природой на ее языке, лесные знаки американских индейцев и охотников, хантов, манси, юкагиров, других малых народов, поскольку этот язык использует в общении и йети, а современный человек практически утратил. Лесные знаки, которые являются кодами для запоминания целых пластов информации. Ведь на этом построен фольклор и вся наша устная народная культура, только вместо лесных знаков – звуки, ритм, повторы…Какие пласты устной культуры исчезнувших народов еще ждут своей расшифровки. И после этого историки будут продолжать говорить, что без письменности нет культуры…

Эта завороженность природой и историей, тайнами природы, то и дело открывающимися под разными углами,

приводили к открытиям. Одно из них он выразил в стихотворении "Стрекоза", которое автор пока не публикует, но надеюсь, со временем его еще оценят любители поэзии…

"Трава бы зеленой, небо – белым…

В этом лесу пока еще терпело

Друг друга все. И воздуха ключи

Из сосен били пламенем свечи.

Вдруг что-то привлекло мое вниманье,

Движенье иль движений сочетанье?

Иль сдвиг, еле заметный, как мазок,

Чуть воздух тронул, словно ветерок?

Всмотрелся, и открылось вдруг явленье…

Смерть стрекозы. Последнее прощенье

Земле, траве… Весь лап ее узор

Едва звучал, как поредевший хор.

Пока она еще не замирала,

И крылья, как созвучия хорала,

Последний плавно совершали круг,

Во сне, быть может, пролетая луг.

Но тело, словно зонтик, распрямляясь,

Последний раз свело. Земли касаясь

Загнутый кончик тонкого хвоста

Чуть потянулся, будто тень листа,

Который солнцу влажность отдавая,

Коробится, ломается, сгорая…

И, наконец, уставших лап пунктир

Последний штрих в пространстве прочертил

И замер…Я нагнулся в удивленьи,

И то, что только несколько мгновений

Назад было живым, теперь легло

В мою ладонь. Застывшее стекло

Открытых глаз еще все отражало…

Но ничего уже не выражало.

Не так ли уж, как бы смотря сквозь нас,

Внушает ужас безразличьем глаз!?!"

А какой ажиотаж вызвала серия его статей в журнале «Природа и человек» о собаке Марте, которая несколько лет спала летаргическим сном. В редакцию со всех концов страны и из-за рубежа приходили мешки писем, потому что эта тема до сих пор остается малоисследованной и полной загадок. До сих пор не совсем понятно, почему человек впадает в летаргический сон, и почему, находясь в нем 10, 20, 30 лет, остается молодым, таким, каким уснул, а потом, проснувшись, сразу стареет. И, если медведи впадают зимой в спячку, то почему человек не может? Несколько раз Герман встречался с главным специалистом по сну не только у нас в стране, но и в мире академиком Вейном и рассказывал мне, сколько интересного он открыл для себя. Например, то, что в летаргическом сне человек не стареет, возможно, потому что через подсознание подключается к всемирному банку информации (Солярису), в том числе и к своему родовому древу. Этим, наверное, можно объяснить и то, что в природе все живые существа кроме человека могут бесконечно долго ждать, нисколько не тяготясь процессом ожидания.