— София, почему ты ничего не ешь? — раздался безразличный голос брата.

Этот разговор повторялся каждое утро изо дня в день. Ответ от нее не требовался, и она, как всегда, молчала, уставившись в никуда и попивая кофе. Лангрэс был сторонником плотного завтрака и убеждал в этом всех вокруг, но она знала — он задает этот вопрос просто чтобы дать повод.

Сесилия не заставила себя ждать.

— Потому что если будет есть, то в следующий раз в двери не пройдет.

Далее по сценарию на сцену выходит Памела.

— Дочь, веди себя прилично. Не пристало леди быть столь несдержанной.

— Я сама сдержанность, матушка, — тут же скромно опустила глазки Сесилия. — Просто переживаю за двери столовой.

Что в это утро было необычным, так это то, что Лангрэс прервал их раньше положенного.

— Девушки, хватит.

Уголки губ у обеих чуть опустились в обиде, что им не дали вволю позубоскалить. Обычно они плевались ядом до конца завтрака и уходили довольные собой и друг другом. Сделали гадость с самого утра — и можно считать, что день удался.

Но вот Софи подобное насторожило.

Лангрэс, сложив недочитанную газету, посмотрел прямо на нее.

— София, ты давно достигла брачного возраста.

Лицо у нее осталось все таким же безмятежно равнодушным, но по спине побежали колючие мурашки. Наверное, так себя чувствуют кошки, когда у них шесть встает дыбом.

Лица Памелы и Сесилии озарились счастьем и радостью, когда они поняли, о чем пойдет разговор: казалось, теперь они могли освещать весь особняк без всяких кристаллов на протяжении как минимум недели. Еще бы они грустили! Наконец-то появилась возможность избавиться от родственницы, позорящей всех одним своим видом. Вот только когда она уйдет, на кого они будут свой яд сцеживать? Друг на друга?

— Тебе уже тридцать четыре, — продолжил Лангрэс, — в этом возрасте у всех женщин по одному ребенку, а то и больше. Пора и тебе обзаводиться семьей.

Брат пробежался по ней взглядом от макушки до пояса, словно оценивая.

— Барон Ферес фон Дерек изъявил желание взять тебя в жены.

Сесилия даже не пыталась скрыть сдавленный смешок.

— Да, он стар. Потратив свои годы на службу империи, барон так и не обзавелся наследниками. С другой стороны, у него хорошие плодородные земли вблизи столицы. Родишь ему наследника, в скором времени овдовеешь — барону недолго осталось — и после его смерти ты унаследуешь все имущество и земли.

Лангрэс замолчал, вглядываясь в глаза Софи. Они никогда не были особо близки. Скорее он, так же как и все, тяготился ее присутствием, хоть и старался этого не показывать.

— Это хороший вариант, София.

Для него да, это отличный вариант. Просто шикарный! Чтобы наконец-то перекинуть заботу о ней на другого мужчину.

— Через неделю поедешь к фон Дереку для знакомства и заключения помолвки. Самому ему, по понятным причинам, до нас добраться будет тяжело.

Лангрэс взял в руки газету и снова развернул ее, возвращаясь к чтению. Разговор окончен, и согласие Софи не требуется. Не спрашивая разрешения, она встала из-за стола и пошла к выходу. На Памелу и Сесилию не смотрела, боясь ослепнуть от сверкающих белоснежных улыбок.

Оказавшись в комнате, где ее никто не увидит, Софи позволила себе сжать руки в кулаки. Горло и грудь жгло от желания расплакаться, но слез не было. Каждый раз, выходя в свет на обязательные мероприятия, она чувствовала то же самое, выслушивая насмешки и шепотки за спиной. Не плакать же от каждой словесной шпильки в ее адрес. Ощущение внутренней горечи стало уже обыденностью.

По привычке она направилась к окну. Жила она не в самой лучшей спальне, по крайней мере не соответствующей второй по старшинству. У всех окна выходили в сад, а у нее — на задний двор. И это Софи никак не трогало и не оскорбляло. Наоборот, она была довольна.