– Вы правы, на увлечения совсем нет времени, – сказала Рита и откинулась на спинку кресла, отпуская скованность. – Ну как отдыхаю? По субботам стараюсь выходить в парк и погулять между деревьев хотя бы часик. Мне это помогает. Пока ходишь наедине сама собой, как-то все мысли приходят в порядок, эмоции успокаиваются. Вот, собственно, и все. Потому что в выходные нужно еще успеть домашние дела переделать – стирка, уборка, готовка, – она вдруг уставилась на один из постеров на стене. – Красивая репродукция. Если у меня вдруг и выпадает часик-другой, свободный от всех дел, то я всегда знаю, чем заняться – берусь за кисти и рисую. Так, для себя. Что на ум придет. Все, что душе угодно.

– Похвально, – одобрил профессор без тени фальши.

Владислав Саввич был твердо убежден в истинном предназначении женщины – муж, семья, дети, забота о них, ведение домашнего хозяйства и прочее, и прочее. Если работа женщины не мешает всем этим ее обязанностям, то пускай себе работает, отчего же нет. Основной доход все равно должен приносить муж, глава семейства. Это самая правильная модель взаимоотношений и взаимодействия между мужчиной и женщиной. А если женщина хочет как-то самовыразиться, а их почему-то все время тянет на это дело, то способов для этого человечество придумало немало. Вышивать, вязать, новые кулинарные рецепты осваивать. Рисовать опять же. Ну в крайнем случае пускай занимается танцами, пением или, какие там нынче кружки для женщин еще бывают.

Рита полностью вписывалась в эту модель. Она даже чем-то напомнила ему Лидочку, когда та была примерно в таком же возрасте. Покорная, следующая заданным правилам. И это понемногу успокаивало Владислава Саввича. После сегодняшнего инцидента с зарвавшейся студенткой, с этой малолетней нахалкой, Владислав Саввич приложил немало усилий, чтобы справиться с обуявшими его эмоциями, не дать им волю, следовало подготовиться к предстоящему сеансу и правильно настроиться. Вот уж кто в эту модель никак не вписывается, и похоже, никогда так и не впишется, так это Тая. Впрочем, профессор сознательно отгонял назойливо лезущие в его голову мысли о Тае, чтобы не спровоцировать у себя новый приступ негодования.

– Очень похвально, – подчеркнул профессор. – Однако, вернемся к цели вашего визита. Чем я могу вам помочь? Расскажите, пожалуйста, все, – он мягко посмотрел ей в глаза, – что посчитаете нужным и важным.

– Дело в том… – Рита вдруг снова начала смущаться. – Как бы это объяснить… – она подбирала слова, профессор не торопил, давая ей возможность собраться с мыслями. – Как будто бы у меня все хорошо, – решившись наконец, заговорила она. – Все есть: муж, дети, полноценная семья. Квартира, машина, дача – все, как у людей. Но почему-то у меня постоянно возникает одно и то же ощущение, что я никому не нужна. И это не дает мне покоя. Это гложет меня изнутри, разъедает. От этого иногда мне больно настолько, что хочется плакать, – она опустила голову и действительно украдкой смахнула слезу.

– Продолжайте, – деликатно поддержал ее профессор, для него пока все было очевидным и понятным.

– Я и в магазин, наверное, из-за этого пошла работать, – слабо улыбнулась Рита. – Работа несложная, главное – придерживаться стандартных фраз и не ошибиться при расчете с покупателем. «Здравствуйте. Вам пакет нужен? Карту магазина приготовьте, пожалуйста. Всего хорошего, до свидания». Люди все разные, и за ними так интересно наблюдать. Улыбнешься человеку, скажешь ему что-нибудь приятное, а в ответ тоже улыбку и что-то приятное получаешь. И вроде бы самой легче становится. – Рита на миг задумалась чему-то своему. – Мужчина один приходит, немного старше меня, такой суровый и неприступный…