– Алло.

– Алло, что с проектом? – раздался мерзкий голос по ту сторону трубки.

– В процессе. У меня еще есть время, в сроки укладываюсь. – максимально безразлично говорила девушка.

– Ты знаешь, сколько денег мы потеряем, если твоя работа компании "Велерод'а" не понравится?! Нет бы сделать раньше и отправить на согласование, ошибки, если есть, исправить вовремя.

– Я уверена в качестве предоставляемой мной услуги.

– Мисс Митх, в случае, если что-то пойдет не так, оплачивать все расходы будете вы.

– А если это "что-то" будет не по моей вине?

– Я все сказал.

– К тому же, мистер Хэнс, "Велерод" даже не объявляли о скором запуске этой соцсети. У них нет даже названия!

– Уж с этим без тебя справятся. Затянешь срок хоть на минуту – уволю к чертям!

Босс сбросил трубку.

– Вот же павлин ушастый! Уволит, хах. За три года, что я у тебя работаю, я получила больше благодарностей, чем ты за всю жизнь.

Уже без аппетита Эва доела и, посидев еще немного перед телевизором, легла спать с намерением завтра с утра закончить свою часть работы над приложением.

***

1890 год.

– Бал был великолепен! Благодарю за приглашение, мистер Дарк. – женщина поклонилась.

– О, ну что вы, как я мог позабыть о вас? Вечер бы не был столь прекрасным. – мужчина улыбнулся. – К тому же, смотреть на танец вашей дочери – одно удовольствие.

– Благодарю, мистер Дарк, вы мне льстите. – опустила голову юная девушка.

– Нисколько! И, ох, я, вероятно, задерживаю прекрасных дам? Мистер Митх наверняка заждался.

– Верно, мы пойдем.

Обменявшись любезностями, две дамы – мама и дочь – направились к выходу, где их ждал отец.

– Едем? – спросил он.

– Едем. – сказала мать.

~

По приезде домой, родители решили немного посидеть в саду, а девушка побежала в дом.

– Ох, Ганс, бал был прекрасен! – воскликнула она, без стука забежав в комнату брата.

– Что за девушка! Где твои манеры, Эвтида, нельзя ведь так врываться. – кашляя, сказал парень.

– Прости, братец. Как жаль, что ты болен и не смог быть там. Мистер Дарк справлялся о твоем состоянии, желал скорейшего выздоровления.

– Премного благодарен. А там была…

– Да. Однако она ни с кем не танцевала, всем юношам отказывала, ссылаясь на самочувствие и лишь наблюдала.

– Я рад. – выдохнул Ганс.

– Ты расстроен.

– Нет. Я… Ох, да.

– Да будет тебе. Расскажи отцу, уверена, он не будет против. И обсудит это с мистером Дарком.

– Эвтида, ты так же наивна, как и…

В комнату, постучавшись, вошла мама.

– Как ты, сын?

– Уже лучше, маменька, спасибо. Лекарь и правда хороший.

– Иначе и не может быть. Твоя сестрица тебя, должно быть, уже дразнит подробностями о прошедшем бале?

– Нет, что ты. Она тоже переживает о моем самочувствии и зашла проведать.

– Ну хорошо. Скоро подадут ужин, спускайся.

Ганс кивнул, и женщина вышла.

– Почему наивна? Такие чистые чувства не должны скрываться!

– Ты образованная девушка, и должна знать, что все не так просто в нашей жизни.

– Но, братец…

– Эвтида, брак по любви в наше время – неслыханное дело. Пора перестать жить ложными надеждами и мечтами.

– Значит надо что-нибудь придумать. Невыносимо на тебя смотреть!

– Что уж тут придумать? Я не смею идти против воли отца, а ты – уж тем более.

– Я возмущена. Не зря, все же, самые смелые начали борьбу за права женщин. Я надеюсь, что суфражистки не остановятся и достигнут бо́льшего.

– И где твои суфражистки?

– Да хотя бы Элизабет Стентон, благодаря ней у жены с мужем теперь равные права. И равная степень попечительства над детьми. По закону, уж три десятка лет как.

– Пф. – Ганс закатил глаза. – Вспомни неудачницу Эммелин Панкхерст.

– Почему неудачницу? Ее Лига¹ развивается. Медленно, но верно.