Лютый зверь Татьяна Чащина

1. 1. Девушка и волк.

Ты играла не с собакой и не с сереньким волчком,
Ты со страстью отдавалась и в постели целовалась
С настоящим мужиком.
И скрываться бесполезно, бесполезно убегать.
И теперь с тобою, детка, будет лютый зверь играть. 

 Произведение самостоятельное. 
Внимание: строго 18+, откровенные сцены.

***

—  Я сейчас расскажу, как узнать, есть ли в доме барабашка, —  страшным таинственным голосом говорила моя мачеха Настя гостям за столом. —   Нужно аккуратно перед сном поставить тапочки у кровати. Если наутро они разбросаны, то это сделал барабашка.

—  Да, это я отлить выходил,  —  закричал через стол мой отец-именинник, и вся мужская половина приглашённых дружно заржала.

Настя покраснела, надулась, как помидор, грозно глядя на мужа сквозь бутылки и вазы с цветами. Она специально села подальше от него, чтобы он своими комментариями не портил важные женские разговоры, но папа умудрялся дистанционно всё испортить.

—  Дина, какой самый большой музыкальный инструмент? —  сквозь шум шептала мне на ухо племянница Анюта. Единственный ребёнок на дне рождения у моего отца. И я к ней намного ближе, чем к взрослым мужчинам и женщинам, родным и знакомым, хотя мне двадцать три года будет.

—  Орга́н, —  ответила я, усадив малышку к себе на колени. Моя любимая девочка, волосики жидкие, светлые, как у моей старшей сестры были, и глазки карие. Ей пять лет.

—  А самый маленький?

—  Варган? —  улыбнулась я, залпом выпив стопку янтарно-жёлтой настойки.

—  Неправильно, —  хитро протянула Анюта, щуря глаза, как делала её покойная мать Марина. —  Нано арфа.

­—  Ну, раз нано, то, значит, нано варган будет меньше, —  улыбнулась я, стараясь не замечать мыльный взгляд зятя, что уселся напротив меня, и как бы я не распушала букет из гвоздик в хрустальной вазе, стоящий на столе между нами, спрятаться от его назойливых голубых глаз не получалось.

Народ затянул песню, Анюту забрали к себе бабки, и я, свободная, незаметно вынырнула из-за стола. Выйдя из тёплого гостиного зала, попала в холодную часть большого холла, метражом с мою однокомнатную квартиру. Медленно нагревались батареи, работал целый день дровяной котёл.

У папы имение шикарное. Дом — просто замок! На первом этаже куча помещений, а наверху двадцать комнат. К папе ездят заядлые охотники. В этот раз гости останутся с ночёвкой: завтра будет охота на волков. С детства это не любила, но раз решила на Новый год остаться у родителя, с Анютой погуляю, покатаемся на санках, на коньках, но на охоту не пойдём.

Я украдкой огляделась. Накинула на плечи свою куртку и выскочила покурить на крыльцо.

Пританцовывая в туфлях от крепкого морозца, я крошила острыми каблуками кромку льда на деревянных лагах. Быстро прикурила, чтобы успеть хапнуть свою дозу никотина, пока тело не остыло. На празднике сорок семь человек, я одна курю. Но только когда выпью.

—  Как школьница за гаражами во время перемены, —  послышался голос зятя, и я вздрогнула, обернувшись.

Он вышел ко мне, в ярком зимнем солнце сверкнули нереальной голубизной его раскосые глаза.

—  А, Ром, привет, —  как будто не здоровались с утра.

После смерти сестры я с ним не виделась ни разу, хотя к Анюте ездила всё время и забирала к себе иногда с ночёвкой. Да и когда Марина была жива, встречались нечасто. Он богатый бизнесмен, даже на праздниках телефон от уха не отрывает, весь в делах. Удивительно его видеть здесь в охотничьем костюме без охраны и телефона. Можно поговорить и даже рассмотреть, чего особо делать не хотелось, он мне родственник, пусть и не кровный. А мои пристальные взгляды особи мужского пола всегда неправильно понимают. Я никогда не даю повода думать, что мужчина мне интересен, если не желаю продолжения знакомства. А я не желаю!

Рома неожиданно для меня достал толстую сигарету и, прикурив от шикарной зажигалки, выпустил дым вверх. Сизое облако поднялось и распласталось под навесом крыльца. Я вовсе от зятя отвернулась, кутаясь в куртку.

Дом от посёлка в трёх километрах, кругом тайга и озеро лесное. Как же красиво! В городе скучаю по этому месту. У отца всё организовано на высшем уровне. Хлев со скотиной и птицей, есть трактор, грузовик, снегоходы, а на лето лодки и катера в сараях. И всё благодаря Роме, который однажды женился на моей сестре. Всегда помогал деньгами.

—  Как экзамен? —  пытался поддержать разговор зять.

—  Зачёт.

—  Удивительно, у твоей подруги был день рождения, как её там, прокурорская дочка, Бехтерева Винетта.

—  Мы в усмерть упились с Бехтеревой и Ситцевым, как всегда.

Это правда, у Виньки дни рождения с жестокими пьянками, но без наркотиков, с последним у нас строго. Винька действительно прокурорская дочка.

—  Как экзамен после такого сдали? —  смеялся Рома, и казался мне очень симпатичным. Я всё же его рассмотрела. Наши глаза встретились, и мужчина замер. Вот ненавидела я эти пристальные взгляды.  Отвернулась и ответила:

—  С жесточайшего похмелья бегали в шесть утра по коридорам универа и в пустые пакеты ловили «Халяву».

—  Как, поймали? —  хохотал зять.

—  Я ж сказала, зачёт. Экзамен сдала и сюда, —  я быстро докурила и, кинув окурок в урну у скамеек, что располагались на крыльце, вернулась в дом, пофыркав от холода.

Рома сразу зашёл следом:

—  У вас там с Бехтеревой и Ситцевым не тройничок случаем?

—  Не помню, пьяная была, —  я с подозрением покосилась на него, —  а с чего это ты вдруг моей жизнью стал интересоваться: знаешь, что сдавала, что пила?

—  Жениться надумал, —  ответил он и, пройдя мимо меня, хотел вернуться в торжественный зал, но я его догнала, цокая каблуками по ламинату, и перегородила ему дорогу, заглядывая в глаза.

—  На ком? —  сердце в груди гулко стучало.

—  На тебе.

Приблизительно так же он женился на моей сестре Марине. Нет, чтобы поговорить, познакомиться, рассказать пару анекдотов, пригласить на свидание. Сестра бы не отказала. Он хотя бы видимость мог сделать, что существует в его жизни интерес к женщине и любовь ему не чужда.  Но Рома Беляев  приехал в наш дом и заявил, что женится, не дав слова сказать невесте. А потом действовал через родителей, давил всячески, подкупал. Выклянчил себе жену. Но я не Марина, я сама выберу, когда время придёт. И старый он, сорок лет будет.

—  Я не могу, у меня диплом летом.

—  Я знаю, —  улыбнулся он. —  У меня работать будешь. Поверь, лучшей матери для Анечки я во всем мире не найду.

Ах, он жопа хитрая! Нашёл, на что давить. Даже думать не буду, Аня — моя племянница, мы и так неплохо время проводим. Никаких замуж!  Теперь только диплом и карьера.

—  Динара, ты так вкусно испугалась! У тебя глаза из орбит сейчас выпадут, —  он противно рассмеялся, нервно как-то.

—  Пошутил?

Он, приподняв бровь, выдал ещё один смешок и ушёл в зал.

—  Напугал, блин, —  облегчённо вздохнула я, убедив себя, что он пошутил, и по телу  пробежала дрожь от этого «вкусно испугалась».

Анечка в обществе своей няни вышла ко мне.

—  Дина, —  девочка с разбега кинулась в мои объятия, —  ты обещала покататься со мной на коньках.

—  Только осторожно, милые, —  сказала Марта Петровна, полная женщина за пятьдесят, добрая и очень заботливая. —  Волки рыщут кругом.

После смерти Марины Анюту окружили неимоверной заботой со всех сторон, нянечку искали всем миром, очень хорошую нашли. Но материнскую любовь не заменить. Девочка тянулась ко мне, я её очень жалела, не отказывала во внимании. Смотрела на неё и видела погибшую сестру, а я Марину любила, хотя и были мы с ней разные от внешности до характеров.

2

После обеда крепчал мороз и усиливался ледяной ветер. Мы сидели на промёрзшей пристани у самого озера. Меняли обувь на фигурные коньки. Я натягивала свои старые чёрные, Марта одевала маленькой девочке розовые конёчки.

Над нами на столбе звенела пустыми железными трубочками заколдованная пагода. Это мачеха повесила от злых духов. Поверишь тут во всякую чепуху. Моя мама умерла, когда мне было пять лет. В этот же день, но через двенадцать лет от такой же болезни умерла моя сестра Марина, и пятилетняя Анечка осталась без матери. Мы бегаем по мёртвому кругу. От этого вешаются пагоды, иконы, подковы. Одним словом, всё у моей мачехи в кучу, и не разобрать, во что она верит. Я же верю в современную медицину и своевременную диагностику и совсем немного в сверхъестественные силы, мачеха руку к этому приложила.

Анюта выбралась с пристани  и смело вступила на лёд. Я вышла за ней, скользнув по зеркальной глади. Такое в нашем крае я видела впервые, чтобы ветер выдувал снег с поверхности замершего озера. Обычно сугробы лежали по колено, и приходилось чистить лопатами себе каток, а тут прямо в горизонт улетала узкая ледяная поверхность, сияя на солнце. Исчёрканная узкими полосками трещин, она притягивала к себе, и хотелось катить и катить вдаль до упора. Озеро достаточно большое, можно уехать на пару —  тройку километров вперёд. Я бы так и  сделала, не будь со мной ребёнка.

Анечка была резвой, летела на коньках с визгом и восторгом, она умела кататься, но в городе катки имеют свои ограничения, и всегда много народа на них, а тут просторы.

 Мы оставляли за собой белые причудливые рисунки на серой поверхности. Во льду можно было рассмотреть пузыри, маленькие трещинки и толщину не меньше десяти сантиметров. Я не боялась полыньи: в этом году оттепелей не было, вряд ли лёд где-то провалился, или имеются сколы. Но всё равно опасно далеко от берега находиться. Всякое бывает.