Я скупо попрощалась со всеми. Не до меня охотникам. Анечку увели няньки спать, и мне пора было уходить. День был тяжёлым, сытным, пьяным и страшным.

3

Легко поднявшись по узкой лестнице наверх, я оказалась в той части дома, что принадлежала хозяевам, то есть нам с папой и мачехой.  От гостевых комнат наши владения отделяли двери, была отдельная лестница, что вела в холл и свой санузел.

В полной темноте я нащупала выключатель. Лампочка мелькнула и погасла. Прошла по памяти в свою комнату и закрылась на замок, включила свет. 

Моя комнатка маленькая с большим окном. Была ещё одна дверь, обычная деревянная, что вела на застеклённый  балкон.

Обожала свой балкон, он был с секретом. Наш дом из бруса, обложен кирпичом, между стеной и обшивкой воздушное пространство. И было место, где зазор между камнем и древесиной составлял почти метр. С моего балкона вниз вела потайная лестница, что выходила к двери в подвал. Папа специально её сделал, чтобы нам с Мариной было интересно играть. Мы часто спускались по скрытой лестнице. Потом, когда сестра вышла замуж (а схапал её Рома очень рано: в семнадцать лет) я одна пользовалась тайником, о котором папа со временем забыл, а мачеха и не знала.

В мою комнату никто не входил. Вещи с детства лежали на своих местах. Небольшая кровать, двухстворчатый самодельный шкаф из массива, письменный стол и комод, над которым висело овальное зеркало.

Я включила весь свет, что был в комнате: ночники и весёлую крутящуюся лампочку, проектирующую на потолок тени бегущих лошадок. Скинула свою одежду и полезла в шкаф за толстой флисовой ночной сорочкой.  Из дома я уезжала в шестнадцать лет, в размере не сильно изменилась. Белая ночнушка подошла мне. Шерстяные носки в полоску, которые вязала мне Марина, натянула на ноги, стало сразу тепло.

Я потёрла глаза— они оказались накрашенными. Совсем забыла, что красилась. Редко это делала. Наспех стёрла косметику с лица и, не желая выходить из комнаты, чтобы умыться, распустила небрежную причёску.  Расчесала волосы. В зеркало на меня смотрела та самая девочка, которая виновата в смерти… Поэтому ненавижу смерть.  Ничуть не изменилась за шесть лет: красивая, смазливая, притягивающая мужские взгляды. Я ведьма, таких в средневековой Европе сжигали на кострах, чтобы не сводили с ума мужиков. Шесть лет я не смотрю противоположному полу в глаза, я ношу очки с простыми стёклами, голова всегда опущена, и я не крашусь. Вот стоило мне снять очки, накраситься и убрать волосы, как попался в мои сети Ромка. На синие мои глаза, на густые тёмные волосы, и даже веснушки меня не портили.

Проклятая.

Расстроившись, я  взяла свой телефон. Покопавшись в своих фотографиях и переписке, я хотела почитать перед сном книгу, она ещё день назад казалась такой интересной, но в свете событий прошедшего дня сейчас  меня мало впечатляла.

Я выключила весь свет. Стояла в полной темноте, вслушиваясь в звуки. Выл ветер в печной трубе, гремел железной заслонкой. Печь протопили, но нагреть комнату полностью не получилось. Звуков внизу не было: гости разошлись по комнатам.

 Выл вместе с ветром волк.

Я на цыпочках подошла к занавешенному окну и посмотрела на улицу в щёлку между портьерами. Хорошо был освещён чищеный двор, качались на ветру фонари у сараев. Дальше забор и насыпи снега. Был виден лес, и фигура гигантского зверя то появлялась в свете луны, то исчезала, когда лунный свет мерк в чёрных тучах на темно-сером небе.

Зловещий вой прекратился, и волк посмотрел горящими жёлтыми глазами в сторону дома. Он смотрел на меня, знал, что подглядываю за ним, я это почувствовала. Странная, противоестественная вера в то, что волк меня  ищет, точнее нашёл. Яркое желание, чтобы этот потрясающий мистический момент не заканчивался, а продолжался, выводя меня в сказку и ощущение фантастичности происходящего. Отойдя от окна, я попыталась вернуться в реальность и не смогла.