Он хотя бы не осуждал и не презирал...

— Это моя невеста, Варя, — буднично брякает Гончий уже в женском крыле и в большой светлой комнате… с кучей… уймой женщин и девочек. Рисуют, вышивают...

— Оставляю её вам. Не обижать! — дурашливо хмыкает Гончий, и, подходя, чмокает не всех — пожилых… И парочку мелких, робко жмущихся к старшим. — Познакомьтесь, — опять смеётся Тим возвращаясь к входной двери. — Я быстро! С отцом порой слов обменяюсь.

В тягучем молчании сижу полчаса точно. 

А время как назло тянется точно резина.

И если мелкие девчата на меня с любопытством зыркают, тётки постарше — колюче и осуждающе… от взгляда бабулек вообще тяжко. Меня приговаривают и казнят! Без права на оправдание и помилование!

В общем, не выдерживаю напряжения...

— Простите, было приятно познакомиться, — встаю со стулу, на котором просидела неуютных полчаса, судорожно стискивая сумочку, в ожидании возвращения Тимура.

— Нельзя уходить, — рьяно трясёт головой самая любопытная и мелками из девочек.

— Почему? 

— Мужчины ещё едят.

— Но я не к ним за стол. Мне по делам нужно, — лгу неуверенно. — До свидания, — торопливо прощаюсь, и спешу на выход. И только в коридоре понимаю, что не ориентируюсь в доме от слова «вообще»!

Волнение душит, сердце грохочет, словно у вора на задании. Растерянно оглядываюсь и шагаю, куда  толкает интуиция. И плевать куда — лишь бы подальше от всего этого гнетущего, чуждого!

Ура! Вот и лестница!

Я словно бегу. 

Хотя почему «словно» — бегу! Всё больше сомневаясь в желании быть частью этой семьи. Она не плохая, но какая-то не моя!

Если верно понимаю, то вот оно мужское крыло. Там и столовая с накрытым столом. 

Некрасиво удирать, но лучше сослаться на важное, безотлагательное дело,

чем подыхать от мучительного ожидания не пойми чего под пристальными взглядами заранее мной недовольных женщин.

Но уже крадясь по коридору, останавливаюсь у двери, слыша за ней знакомый голос:

— Я всё равно женюсь на ней! Женюсь независимо от твоего согласия, — отрезает Тимур. Тон категоричный и твёрдый. И меня наполняет уверенностью, что этот мужчина на мой счёт настроен решительно. Такое не может не радовать. Это не может не воодушевить!

Благодарность заливает душу, заставляет сердце ускорить бой.

— Я тебя услышал, — рокочет другой мужской голос. Догадаться несложно — говорит отец Гончего. — Жаль, что упрямость в тебе побеждает разум, — ровно чеканит мужчина. — И я по-прежнему считаю, что тебе больше подходит Ясмина! По крайне мере, как первая жена… А на своей...

— Мне не нужна горсть баб, — хмыкает Тимур. — Мне одной вполне будет достаточно! Разнообразие вполне заменят любовницы...

— Некрасиво подслушивать, — над ухом раздаётся ненавистный голос Лютого. Он как обычно вызывает сотни эмоций разом. От хороших до плохих. От приятных до мерзких. И сердце вынуждает дико подпрыгнуть, а следом ухнуть куда-то в живот — в пустоту!

— Я не специально, — к стене спиной прижимаюсь, глядя на стоящего впритык Лютого, как назло смущающего близостью. — Искала Тимура и...

— Мне по хрену на это если честно, — ровно качает головой Сергей. — Меня больше волнует то, что ты до сих пор ему не рассказала...

— Некогда было.

— Да ну?! — недобро сверкает глазами Сергей. — Почти неделя прошла...

— Правда никак, а по телефону такое не скажешь, — кусаю губу.

— Тогда давай я, — сухо брякает Лютый. — У меня не бываете таких проблем. Я найду как и когда...

Было рот открываю, послать его лесом, как совсем рядом звучит голос Тимура:

— Потом заеду…

Дверь с лёгким скрипом распахивается.

— О, здоров, — улыбается Гончий, словно не было серьёзного разговора с отцом.