– Это Вы где? – ткнул он пальцем. С фото на меня смотрело трое молодых парней, загорелых, в тельняшках-майках, с наигранно суровыми взглядами. За их спинами на стене висела карта города с надписью вверху «Рабочая карта города Грозного. Комендатура №7». Одним из этих молодцев был я.

Я присел рядом и взял в руки ещё одно фото… БТР, смеющаяся толпа на броне, стволы автоматов торчат во все стороны, на самом краю, чуть особнячком наш штатный снайпер, обняв винтовку, смотрит отрешённо куда-то в сторону. Он единственный, кто не улыбается на этом фото. Вот ещё фото…

Племянник дёрнул меня за рукав, я вздрогнул, возвращаясь из воспоминаний и растерянно улыбнулся.

– Ты где это взял? – спросил я.

– Карандаш искал, открыл вот этот ящик, а они там лежат, – он опустил глаза. – Нельзя, наверное, было?

– Ну почему нельзя? Можно конечно, – спохватился я.

– Это Вы в армии?

– Нет, Егорка, это я на войне…

…Сборный пункт был на полигоне Внутренних войск Московского военного округа, весь день на поле приезжали автобусы и крытые грузовики. Народ подбирался разношёрстный, по-разному одетый и вооружённый. Там и тут сновали подполковники и майоры, пытаясь разделить эту разухабистую толпу на отдельные команды и прикрепить к ним командиров. Самолёт летел до Моздока, и как только шасси взвизгнуло по бетонной полосе все начали просыпаться, весело подшучивать друг над другом и с любопытством поглядывать в иллюминаторы. Веселья поубавилось, только мы ступили на землю и увидели наших встречающих. У края полосы стоял крытый тентом армейский «Урал», рядом БТР сопровождения. На броне располагались с десяток бойцов, все одинаково серо-коричневые от загара и пыли, они равнодушно рассматривали нас. Кто-то из наших спросил:

– Вы откуда, парни?

– Мы-то отсюда, уже третий месяц тут кантуемся. СОБР из Калуги, а вот что вы за народец, мы скоро узнаем. По всей видимости это был их старший, высокий и крепкий, в разгрузке с гранатами, к автомату прилажен подствольный гранатомёт, колоритности придавал болтающийся на ремне внушительных размеров нож, видимо штатно положенный бойцам СОБРА.

– Полезайте в машину, – процедил он, – барахло своё и оружие не забывайте.

БТР выполз на пыльную дорогу, «Урал» послушно следовал за ним.

Жить нам определили практически в центре города, недалеко от площади «Минутка», в детском отделении районной больницы, точнее того, что к этому моменту от неё осталось. Комендатура, в подчинение которой поступала наша сводная оперативная бригада, находилась тут же в двух шагах, в здании, где совсем ещё недавно функционировала школа. Очень хорошо помню момент, когда мы только въехали в город. Настроение, подпорченное «тёплой» встречей калужских «собров» вконец улетучилось, когда «Урал» стал петлять по пригородным улицам, выискивая места, где хоть как-то можно проехать между завалами и воронками. Мы притихли, пугливо поглядывая по сторонам, отовсюду на нас смотрели выжженными окнами многоэтажные дома, проломы в стенах от снарядных и ракетных разрывов, дороги практически отсутствовали. На перекрёстке улиц стоял недавно подбитый танк. Из открытого люка на башне валил сизый дым, пулемёт нелепо торчал покорёженным от взрыва стволом в небо. Рядом с танком сновали военные, на рукавах у них виднелись повязки с красными крестами. С бешенным рёвом очень низко пронеслись два вертолёта, потом дважды что-то оглушительно ухнуло, и воздух разрезала резкая, звенящая пулемётная очередь, довольно далёкая, но нам этого хватило, чтобы кучей попадать на пол кузова и вжаться в доски. Больше никто не шутил, не осталось места даже нервным смешкам. Навстречу нам протискивалась среди груд камней и бетона БМП, на броне сидели по всей видимости солдаты срочники. Все в чёрном, с жёлтыми «Ф» на погонах, на борту машины красный якорь и «Морская пехота. Северный флот». Голова одного бойца была обмотана чем-то, некогда напоминающим белый бинт, он привалился к плечу товарища, и опираясь руками на ствол автомата дремал, несмотря на тряску.