– Днём в принципе тихо и транспорта не много, так что не перетрудитесь. Тут другая проблема – горы вокруг. Посади наблюдателя с биноклем, пусть «зелёнку» просматривает, по ней хорошо движение видно, лес не густой. Как стемнело, по нам пулемётной очередью прошлись, благо все внутри были. Так что, как солнце сядет, шлагбаум опускайте и во внутрь, не рискуйте зря.

– Ага, понял тебя. А что это шумит?

– Речка внизу.

– Да ты что?! А вода чистая?

– Как слеза, и вкусная, прям так пить можно, мы как уезжаем на базу, все ёмкости заполняем. Так что пей, не хочу. Вот искупаться проблематично, ледяная просто.

БТР потащился назад в клубах пыли. «Удачи, пацаны!» – махнул кто-то на прощание рукой и скрылся за утёсом. День покатился своим чередом, транспорта и правда было немного. Никто не выказывал никакого неудовольствия, водители открывали багажники, молча отходили в сторонку. Ближе к вечеру остановили рейсовый автобус, пассажирами были в основном женщины и дети, да пара стариков. Всем пришлось выйти, пока сапёр с собакой ходили по салону. Ребята в это время досматривали багаж. Ничего подозрительного не обнаружив, я махнул водителю рукой, мол, следуйте дальше. Люди спешно занимали свои места, тревожно посматривая в нашу сторону.

– Ну что там? – подошёл я к наблюдателю. Тот шарил биноклем через бойницу в бетонной стене.

– Час назад вот там вот, – указал он рукой, – движуха была, и достаточно долго.

– Гнездится кто-то к вечеру, – я обернулся на голос. Алексей смотрел поверх моей головы. – Ребята сказали, что по ним ночью пулемёт работал.

– Я понаблюдаю ещё до темноты, если засеку, где сидит, утром сниму его, ночь как-нибудь переживём, – спокойно, даже как-то обыденно добавил он. В горах темнеет быстро, как будто лампочку выключили. Как только солнце закатилось за гору я проверил посты и позвал радиста.

– Первый, первый, я Горка 5, я Горка 5, как слышите меня? Первый что-то прохрипел малопонятно.

– День без происшествий. Личный состав без потерь, переходим на ночной режим.

– Понял вас, Горка 5. Удачи. Смена будет к вечеру, ждите «вертушку». Конец связи.

В углу стоял полный термос кипятка, только что снятый с огня, а это значит можно пить чай сколько влезет, такое редкое удовольствие в тех местах и в то интересное время.

– Тревога! Тревога!! – я резко подскочил с топчана, ещё не понимая со сна, что случилось, моментально запрыгнул в кроссовки и схватив автомат побежал к выходу. Вопросов я никому не успел задать. Где-то наверху ударила длинная пулемётная очередь, стихла. Потом ещё две покороче. Отчётливо было слышно, как щёлкают пули по стене. В ответ с правой амбразуры заработал наш ПК, трассирующие очереди разрезали склон по диагонали. Все заняли свои места согласно боевому расчёту, готовясь отражать атаку. Вражеский пулемёт полоскал нас ещё с полчаса, меняя дислокацию, достать он нас не мог, но и мы не могли его зацепить, темень кромешная, так и пугали друг друга. Никакой атаки, к счастью не последовало. Скорее всего это был какой-то психологический приём, что бы мы не чувствовали себя в безопасности. В любом случае почти до утра глаз уже никто не сомкнул, боевое охранение пришлось усилить. Алексей присел на край топчана;

– Я засёк точку, откуда он последний раз нас поливал, – прошептал он. Кое-кто из ребят всё же успел задремать.

– И чего? – не понял я.

– Того. Он до утра оттуда не уйдёт, там спуск крутой. Ночью с пулемётом не сойдёшь, а вот когда рассветёт, по тропинке можно тихо спуститься. И я знаю, где он выйдет. Я на этом блоке не первый раз.

Я молча на него смотрел.