Да-да, с той первой встречи и первой ночи, когда он был невероятно нежен и страстен…

Он обращается со мной всегда как с чем-то очень хрупким. Да, как с зеркалом, боясь разбить, но самое удивительное, что с ним я чувствую себя… нормальной! Обычной девчонкой (пусть уже за …цать лет!), которую ценят, любят и не используют в своих личных целях, подобно игрушкам. Бесконечно любимой потрясающим мужчиной, за которым чувствуешь себя уверенно, в безопасности. Да, он импульсивен, иногда весьма импульсивен! Помню, как любила смотреть с ним баскетбол по телевизору. Он та-а-а-ак за них переживал и волновался, что я себе места не находила, транслируя его эмоции. Убегала в тот момент на кухню или находила предлог уйти из дома в магазин, чтобы не отражать его бесконечную скорбь из-за проигравшей матч любимой команды. Но, несмотря на его упрямство, прямолинейность, взрывоопасный нрав и простоту характера, Виктор – прекрасный муж и заботливый отец. Уверена, что с ним Кира чувствует себя так же, как я когда-то, – как за каменной стеной – и бесконечно любимой. Как же мне хочется быть частью этой семьи! Полноценной частью, а не тайной любовницей Виктора и абонентом на другом конце телефонного разговора с Кирой. Да и то по защищённой связи с ограничением по времени и кучей глупых правил, которые нельзя нарушать!

Кира… Кирочка… Моя маленькая хорошая девочка, которой я так любила заплетать косы.

Я часто брожу по улицам в наушниках. Во время ходьбы проще отстраниться от чужих эмоций и чувств. Кажется, что облако мыслей и ощущений, которое обволакивает тебя при контакте с человеком, развеивается в воздухе, снижая концентрацию и накал. Мне хочется верить, что в такие моменты я становлюсь собой больше, чем обычно. Забавно, ведь многие люди обычно хотят быть кем-то другим, транслировать в мир что-то, совершенно не испытывая этих эмоций. Они улыбаются, выглядят счастливыми, но рядом с некоторыми я испытываю такое опустошение, бесконечное одиночество и внутреннюю боль в районе груди. Эдакий взрывной коктейль из счастья и пустоты, приправленный ловким обманом. Кстати, странно, что Правление всё ещё не привлекает зеркал к профессии дознавателя, ведь мы бы справлялись с ней идеально. Можем любого вывести на чистую воду без всяких детекторов лжи! Ах ну да, это нарушение прав и свобод человека. Бр-р-р… опять эти двойные стандарты. Люди. Зеркала. Как будто мы какие-то второсортные существа, о наших чувствах и правах особо никто не печётся. Да-да, у нас же нет собственных чувств. Ха-ха, как всё ловко!

Я крепко сжала кулаки, вдавив ногти в ладонь, и переключила песню. «Everything I need» Скайлер Грей. Пойдёт. Музыка даёт мне призрачное и едва уловимое ощущение, что я что-то в своей жизни решаю сама. Я могу выбирать, какие эмоции испытывать, какие чувства отражать. Макс вчера сказал именно об этом, и эта идея не выходит у меня из головы. А что, если можем? Что, если этот незнакомец прав? Но как этому научиться?

Пока я могу лишь переключать песни на плеере, сменяя грусть на радость, которыми пропитаны мелодия, голоса и текст, по своему желанию. У меня особо нет друзей, разве что несколько ребят в чатах и мои баскетбольные товарищи, но как-то я наткнулась на статейку одной девушки в социальных сетях. Как же её звали? Мария или Милена? Неважно. Она писала, что ей грустно, когда она слушает Хозиера, радостно, когда начинаются первые звуки песен Риты Оры, хочется кричать, когда играет «The Abyss» Three Days Grace. Это так похоже на то, что испытываю я. А что, если в людях тоже есть эта… зеркальность? Эмпатия, как её называли раньше, пока окончательно не подменили понятия. Эмпатия – более-менее хорошо,