Он явно чуть расслабился и перешёл на свою обычную манера письма. Даже смайлик в конце поставил! Вот нахал, а!
«А ты трус, не переводи тему! – Мне до сих пор хотелось бить в его грудь кулаками, давая понять, что он поступил со мной весьма нехорошо, но этот спокойный тон с усмешкой, эта игривая лёгкость и чувство юмора подействовали на меня как бутылёк отборного успокоительного. – Вот сиди и думай над своим поведением!»
«Я подумал. Я осознал. Я виноват. Могу ли я как-то загладить вину перед потерпевшей и скостить срок?»
«Возможно, но не сегодня. Сегодня чувствуй себя виноватым полностью».
Я уже улыбалась перед монитором компьютера. Дверь неслышно хлопнула, я почувствовала папино хорошее настроение и крикнула ему в коридор: «Пап, привет! Я сейчас выйду».
«Если ты, конечно, сможешь это почувствовать, ведь ты же зеркало».
Я добавила ещё одно сообщение и тоже поставила смайлик. Пусть считает это своей личной победой и запишет на внутренний счёт. 1–0 в пользу Макса за невероятное чувство юмора и умение свести проблему на нет. Ладно, что уж, пусть живёт.
«Прости меня, пожалуйста! Я реально испугался», – добавил Макс.
«Бывает… Ладно, ты лучше скажи… Как это вообще было? В плане, что я была ведь совсем близко. Ты почувствовал что-то типа мощного порыва ветра, землетрясения, урагана с ливнем, разрывание себя изнутри или что-то подобное?»
«Нет, а ты? Я вот тоже всё ждал, когда же случится что-то страшное из-за того, что мы встретились. Хотя сам не знаю, что именно страшное должно произойти…»
«…»
Я любила ставить ему многоточие в сообщении, чтобы он обязательно задал мне вопрос, на который я уже хотела сказать ответ.
«Что?» – он послушно исполнил мою просьбу, написав нужный мне вопрос.
«Да я вот думаю. А точно ли что-то должно произойти и поэтому это запрещено? Или нас убедили в этом и заставили искренне верить в это, чтобы мы не встречали себе подобных? Что думаешь?»
«Надо проверить! Кир, я не знаю. Правда!»
«Как мы будем проверять, если ты меня боишься и сбегаешь? Придурок!» – где-то глубоко внутри во мне ещё таились остатки былой ненависти ко всему человечеству и желание выдать всем по затрещине, но папино хорошее настроение творило чудеса. Уф, иногда чувствую каким-то сосудом, который наполняется по желанию других тем, чем хотят другие, а не я.
«Я хочу. И в этот раз буду точно готов! Обещаю!»
«Значит, завтра в то же время в том же месте. Давай договоримся, что, если начнётся землетрясение, бежим ко мне, мне надо папу спасать!»
«Идёт!»
Мы попрощались, я удовлетворённо отправила компьютер в спящий режим и отправилась на кухню готовить ужин. Всё-таки… почему зеркалам нельзя видеться?
Ирен, 4 июля
После разговора с Виктором осталось такое приятное, лёгкое и радостное возбуждение, что я решила не включать телевизор, а посидеть немного с закрытыми глазами в тишине вечерней комнаты, улыбаясь загадочно и представляя эпизоды из своей прошлой жизни, которую я вела раньше. Помню, как Виктор делал мне предложение каждый день после нашей первой встречи и нашей же первой ночи. Я всегда хохотала, считая, что он несерьёзен в своих намерениях (к тому же, если всё замечательно и так, зачем что-то менять?), обнимала его, но он отстранялся, смотрел в упор и повторял свой вопрос. Я отказывала ему столько раз, но каждый день он повторял свою попытку. Снова и снова. В один момент я не выдержала и спросила: «А будет ли нормальное предложение? С кольцом, коленом и прочими подобающими атрибутами?» Он улыбнулся и так же серьёзно заверил меня, что всё будет в лучшем виде, но он должен быть уверен, что я отвечу ему «да». А я долго сомневалась в своём решении, потому что всё переживала: это я хочу за него замуж? Или просто он так сильно хочет на мне жениться? Но его безграничную любовь и уважение ко мне я чувствовала всегда.