Шизука не ограничивала свою фантазию нимфетки-переростка и вылила на электронные носители все, что ее сознание включало в понятие «порнография» и «извращения». Она использовала все жанры и направления, расширила состав действующих лиц. Добавила собаку. На одной сцене условную женщину приходовал молотом марвелловский Тор. Костюм другой участницы представлял собой юбку из фаллосов.

«Первая модель сидит на барном стуле, широко раздвинув ноги, а вторая кисточкой накладывает ей макияж. Еще одна кисточка в это время…».

«Женщина сидит на велосипеде голышом, на голове у нее фуражка. Сзади стопка из коробок – она доставщик пиццы. Рядом с ней клиент, он протягивает ей деньги, на нем ничего нет, поэтому мы видим, что…».

«За большим роскошным трюмо сидит модель. Перед ней – несколько фалоиммитаторов, каждый повязан подарочным бантом. У нее задумчивый вид – она выбирает идеальный для сегодняшнего вечера. Сзади на постели, в размытом фоне – чей-то силуэт на кровати…».

«…соски (было написано „саски“) одной из моделей заклеены сердечками, грудь поддерживают мужские руки в наручниках, кроме них, мужчины не видно совсем. Женщина руками с яркими красными ногтями закрывает лобок, но мы видим, что она сидит на…».

Он с силой захлопнул крышку ноутбука и схватился за голову. Как он мог поручить такое дело неадекватной девице с расстройствами психики и поведения? Милана должна была привести подруг уже завтра утром, чтобы всем вместе обсудить готовые концепции. Он тихонько застонал и снова потянулся к компьютеру. Впереди была целая ночь отвратительной работы.

Милана заняла то же место, что и в прошлый раз. Села, положила ладони на колени – сама смиренность. По обе стороны места на диване заняли близняшки – высокие, фигуристые бабы с черными косами в кожаных платьях. «Ксена и Диана», – представила их Милана, посматривая на часы.

– Ксена – это не я, а та, что сегодня с браслетом, – сказала одна из близняшек, показывая на свою копию. Ксена помахала всем правой рукой, на которой красовался широкий кожаный браслет.

– Спасибо, девочки, вы очень облегчили нам жизнь, – отозвалась Милана.

Через две минуты из лифта в облаке розовой юбки и в босоножках с меховыми помпонами – тоже розовыми – появилась последняя участница съемок. Тоненькие ножки с узловатыми коленками несли на себе пышный верх и большое декольте в гороховых рюшах. Блондинка взбила юбку, расцеловала всех, включая Глеба, обернулась на каблуках вокруг собственной оси и представилась тонким голоском:

– Марго.

Возле барной стойки он рассадил охранников: каждая дама прибыла со своим. От такого обилия народу у него начала кружиться голова.

Шиза опаздывала. Глеб был в бешенстве и, пока заряжал кофемашину, ругал себя последними словами. У него была еще одна причина отчитать эту нахалку, но для этого ему нужно было остаться с ней наедине. Он уже было решил, что займется съемками сам, и тут же прибыл лифт, из которого выпала Шизука. Глеб с удивлением отметил, что это чудовище даже готовилось к встрече: голова вымыта, а ворох одежды сверху заменила белая рубаха. В руках она держала папку.

От количества обращенных на нее взглядов она смутилась, кивнула, глядя в пол, и забилась в угол второго дивана. Папку она затолкала под мышку. Глеб волновался о ее содержимом – вчера в ответном письме он сказал ей, чтобы Шиза держала свои картинки подальше от глаз Миланы.

– Дамы, – сказал Глеб, когда все устроились. – Познакомьтесь с Шизукой, моей ассистенткой, практически правой рукой.

Милана недоверчиво посмотрела на Шизу. Шиза недоверчиво посмотрела на Глеба. Близняшки не проявили вообще никаких эмоций. И только Марго встрепенулась.