– Мм, новая прическа? – Михаил жевал пирог и показал ей кулак с поднятым большим пальцем, – очень круто!

– Ой, спасибо… – заулыбалась она.

Он приносил пакеты продуктов и даже небольшие презенты, например, духи на восьмое марта. Такого у Андреевой не бывало очень давно.

Нинка грызла ногти, слушая ее рассказы про таинственного ночного посетителя.

Через неделю у Андреевой был юбилей – сорок пять лет.

Она впала в депрессию, но заказала ресторан и назвала двадцать человек гостей: родню, коллег и некоторых друзей.

– Михаил, – неуверенно начала она, – я буду праздновать день рождения и хочу тебя позвать. Понимаю, ты можешь отказаться, ведь мы просто общаемся…

– Танька, ты что, я приду, обязательно приду, ведь мы теперь закадычные друзья! – засмеялся он и поцеловал ее в щеку.

«Что ж, прекрасно», – улыбнулась она.

– Нина, да нет же, он не идет как мой кавалер, и не вздумай это на банкете никому брякнуть! – взмолилась Татьяна, – ну, все, до завтра, не опаздывай, в семь часов.

Татьяна посмотрела на свое лиловое платье на вешалке и подумала, что оно не очень-то похоже на подиумное, но на чаше жизненных весов были или пироги, или подиумные платья. И до завтра чашу весов вряд ли удастся склонить в другую сторону.

Она перепроверила список гостей.

– Мама и папа… Игорь Иванович и три коллеги из отдела планирования… Нинка.. Ритка!

«Ритка…» – тревожно подумала Татьяна.

Ритка была ее сестрой. И она как раз сидела на чаше жизненных весов с надписью «подиумные платья». И чаша весов нисколько не накренялась, потому что Ритка весила килограмм пятнадцать, на взгляд Татьяны. Сестра работала фитнес-инструктором.

Они виделись ровно три раза в год – на рождество у родителей и на днях рождения друг друга. Ритка иногда звонила и вещала из какой-то неведомой Таньке жизни: то из ресторана, то с виллы из жарких стран, то с лошадиных скачек. «В семье не без урода», – подумалось Татьяне, но уродом как раз казалась не Ритка, а вся родня.

Она с удовольствием не позвала бы Ритку на праздник, но это было невозможно. Все-таки их отношения были добрыми.

Но даже нахождение Гусева и Ритки в одном списке уже вызывало смутную тревогу.

С тем она и уснула.

День юбилея был суматошным. Поздравления, визит к парикмахеру, организация вечера.

Наконец, в семь часов все расселись, полились приятные слова юбилярше. Нинка многозначительно подмигивала Татьяне, косясь на Гусева. Татьяна шикала на нее.

Гусев явился с цветами и подарочным конвертом, сидел среди гостей, веселился, пил и ел. И даже сплясал один танец с Нинкой, отчего та совсем разомлела и поплыла. Татьяна улыбалась.

Ритка в свойственной ей манере не явилась, хотя часы уже показывали десять.

«Это просто прекрасно», – тихо радовалась юбилярша.

Часть гостей уже разъехалась, часть развеселилась и танцевала. Андреева сидела в окружении Гусева и Нинки, они болтали и смеялись.

– Ой, Танька, кто это? – вдруг выпрямившись и протрезвев, спросил Гусев.

От досады Татьяна чуть не прослезилась – к ней через зал направлялась Ритка с букетом наперевес.

– Это моя сестрица Ритка, – сказала она, в этот миг желая выколоть Гусеву глаза.

Она как пружина шла им навстречу, казалось, даже копна ее темных волос подпрыгивала в такт.

«Почему она все еще такая красивая?», – со злостью подумала Андреева.

Ритка в узком платье приблизилась к ним, вручила букет и подарок сестре, обдав запахом каких-то волшебных духов, извинилась за опоздание, кивнула Нине. Потом обернулась к Гусеву, протянула ему узкую ладонь в кольцах и браслетах и низким голосом изрекла:

– Я Марго.

«Марго?! Какая ты Марго? Ты просто Ритка!».