Они вышли из дверей…

Семён Жменя был донским казаком. Стриженным «под горшок» восемнадцатилетним пареньком он оказался в казацком войске, под предводительством Сусара Фёдорова, и в 1552 году принял участие в осаде и взятии Казани.

– Кто это у тебя так лихо беседует с пленным татарином? – как-то поинтересовался у Фёдорова князь Михаил Воротынский.

– Мой казачок Сенька Жменя. Толковый и остроглазый выросток, а языки схватывает, как заправский толмач! И в бою не промах – в седле и с саблей с десяти лет! Да и страху не ведает: участвовал в подкопе городской стены, куда мы зелье закладывали!..

– Славно, – почесал бороду Воротынский. – Государю такие хлопцы потребны. Я доложу о нём…

И оказался Семён Жменя на службе в Посольском приказе, коим руководил тогда думный дьяк Иван Висковатый. Сие учреждение ведало переговорами с другими державами. Иван Михайлович довольно быстро «прибрал к рукам» всю дипломатическую кухню и сыскную деятельность. Государь Иван Васильевич высоко ценил выведанные сведения, получаемые в Посольской канцелярии, и благоволил к её служащим.

К герцогу Альбрехту московский царь, затеявший войну с Ливонией за выход к Балтийскому морю, питал если не родственные, то достаточно уважительные чувства. Послы от герцога приносили ему подчас жизненно важные сведения. Таким посланником оказался и Дитрих Вёллер.

Герцог Альбрехт вёл с московским царём переговоры втайне от своего суверена – польского короля Сигизмунда. Он полагал, что московский царь посодействует ему, наконец, добиться для Пруссии независимости от Кракова. А царь Иван питал надежды на помощь Альбрехта в ливонской войне.

Провожая посла в обратный путь, царь приставил к нему телохранителя. Самому же Семёну Иван Грозный дал такой наказ:

– Ты, Сенька, стереги немца пуще живота своего. Я считаю, что герцог Альбрехт долго будет нашим другом и то, что я задумал на морских берегах, он, герцог, с Божьей помощью, поддержит. Лучше свою голову сложи, но посла от напасти убереги!.. А находясь в землях польских и немецких, всё что выведаешь – мотай на ус! Уразумел?..

И отправился Симеон с немецким врачом-посланником в дальний путь. Тяжёл и опасен был поход, но и сам Вёллер был мастером клинка, да и донской казак свято исполнял свой долг. Несмотря на различные приключения и стычки с лихими людьми, до Кёнигсберга добрались благополучно.

При этом оба посланника считали себя по чинам ровней. Со временем между ними наладились приятельские, даже дружеские отношения. Они словно заключили между собой негласное соглашение: не лезть друг другу в душу, уважать чужие традиции и обычаи, помогать спутнику в тяжёлую минуту. Не стало препятствием и различное вероисповедание. Ведь вера в Спасителя помогает каждому человеку найти лучшее в себе, считали друзья.

Тайный посланник – должность щекотливая… Иногда Вёллеру, в зависимости от ситуации, приходилось играть разные роли – от путешествующего врача, до странствующего рыцаря. В таких случаях Семён, ставший Симеоном, брал на себя обязанности его помощника или слуги. Он даже, скрепя сердце, побрил щеки на французский манер: сделав из своей густой темной бороды – тонкую изящную бородку. Так же, в походный сундук до лучших времен отправилась шапка с клобуком и казацкий суконный чекмень.

– Вот следы от сдвинутых столов и лавок, герр доктор, – еле слышно произнёс Симеон. – Они были убраны вечером в день празднования. И всё же, поверх этих вмятин кое где я заметил запёкшуюся кровь… Хотя, праздник прошёл без кровопролития. Оно произошло позже – ночью… А теперь, подойдите к стене… Обратите внимание… Вы видите, куда брызнула кровь7