Как вывозили раненых и врачей, сестра, конечно, не знала. Мама с моей сестрой Римой вместе с другими сотрудниками и их семьями должны были ехать в телеге, в которую была впряжена лошадь. Таких телег с лошадьми было несколько. Они стояли друг за другом. Сестра рассказывала, что в телегах кроме людей была уйма каких-то узелков. Наверное, вещи, которые эти люди брали с собой. Народу в телеге было много, сидеть было тесно. Мама и Рима устроились впритирочку, и их сразу же завалили узелками.

И тут к их телеге между людьми стала продираться бабушка, папина мама. Провожающих было полно, и бабушка не могла подойти близко. Она со слезами кричала маме: «Тося, я курочку достала, сварила для Римочки! Возьми ребёнку в дорогу!» Бабушка тянула руку со свёртком, но передать маме курочку не могла. А был в это время холодный октябрь, и мама на всякий случай уже была в валенках. Вытащить валенки из-под узелков было невозможно, но курочка ребёнку в дорогу была так нужна! И мама выскочила из валенок и в одних чулках стала пробиваться навстречу бабушке.

И вдруг, перекрывая шум прощающейся толпы, пронзил пространство нереально громкий детский крик: «Ма-а-а-ма!» Это кричала моя сестра. Она кричала так громко, как только может кричать пятилетний ребёнок. В тот момент, когда мама выпрыгнула из телеги, караван тронулся. И моя сестра поняла, что её увозят, увозят одну, без мамы! И вырвался крик, жалобный и жуткий одновременно. Наверное, в нём было столько ужаса и мольбы, что караван телег остановился. Это была очень важная победа совсем простенькой и слабенькой девчушки.

Мама вернулась в телегу, запрыгнула обратно в свои валенки и обняла дочку. Они счастливо прижались друг к другу. И, конечно, не знали они тогда, что по дороге попадут под бомбёжку, что потеряют и узелок с вещами, и бабушкину курочку. Мама прижимала к себе свою доченьку, своё сокровище, чувствуя, что пока они вместе, всё они преодолеют, и будут у них с дочкой в жизни яркие радостные победы.

В эвакуации мама с Римочкой, попали в город Горький. Их подселили к одинокой немолодой женщине. Её квартира показалась сестре сказочным теремком: там всё было очень красивым, особенно полочки с кухонной посудой. Маму с Римой поселили в маленькую комнату, а в большой проходной комнате жила хозяйка. Она была страшно недовольна подселением и на мамину просьбу выделить какой-нибудь чайник для кипячения воды из тех, что красовались на кухонной полке, ответила отказом.

Как можно было взять что-то из коллекции, собранной с таким вкусом и любовью?

Что делать? Купить негде. Мама расстроенно брела по городу… И вдруг – помойка! И там – чайник! Как же мама была счастлива! Правда, чайник оказался из-под керосина, но, если пятилетний ребёнок ждёт горячего кипяточка… Мама нашла и колонку с водой на улице и кучу чистого речного песка. Чайник был отчищен, блестел и не вонял бензином! Этот вопрос был решён.

Но на следующее утро маме надо было идти получать хлеб по карточкам.

Очередь за хлебом была длинной, стоять нужно было долго. К счастью, пункт выдачи хлеба был во дворе, и его было видно из окна той комнаты, где разместились мама и моя сестра. Мама подвела Риму к окну и велела смотреть из окошка на маму, стоящую в очереди во дворе. И ещё мама сказала, что ни в коем случае нельзя выходить в комнату хозяйки и брать там что-то со стола.

Рима, как послушная девочка, стояла у окна и смотрела на маму в очереди. Но тут из большой комнаты до неё донёсся сильный вкусный запах. Он окутал девочку, как большой, мягкий и тёплый платок и привёл к двери, которую она немножко приоткрыла. Щёлочка была малюсенькой, но достаточной для того, чтобы туда просунулся носик.