– Я вас понимаю. Примите успокоительное. Валерьянка, глицин, пустырник, что-нибудь в этом роде.

– Благодарю вас.

Андрей поднялся с дивана. Настроение улучшалось. Он с трудом сдерживался, чтобы не показать свою радость доктору.

"Ну что ж! На сегодня планы меняются! С этого дня, Андрей Максимович, у вас начинается новая жизнь. Я почти вдовец! – усмехнулся он, как только вышел из реанимации. – Как всё замечательно сложилось. Мне квартира и дача, а для Люсьены урна. Правильный раздел имущества. С Надей однозначно поживём раздельно. Чтобы любопытные соседи не судачили. А то скоро живот будет видно. Хотя… мой ли это ребёнок? Короче, вступлю в наследство, а там посмотрим!"

Уже выйдя из здания больницы, на улице он позвонил Наде:

– Солнышко, ты не обидишься, если сегодня мы не встретимся? Мне нужно принести документы в больницу.

– Ничего не поняла.

– Люсьена в реанимации.

– Как в реанимации? Людмила Сергеевна? Твоя жена? Я же только вчера с ней общалась!

– Потом всё объясню.

– Я приеду. Хочу быть с тобой в этот момент.

– Нет.

– Я могу представиться твоей сестрой. Правда, Андрей! Я безумно соскучилась! Ну, пожалуйста!

– Хорошо. Договорились.

Никогда Андрей так радостно не возвращался домой. Он словно взлетел по лестнице на третий этаж. Его душа была готова петь. Открыв входную дверь, он принялся лихорадочно искать документы Люды. К счастью, они находились в одной тёмно-синей папке вместе с её дипломами, "Свидетельством о заключении брака", документами на недвижимость и другими бумагами.

Перед выходом из дома он позвонил капитану Тарасову. Как назло, телефон полицейского был занят. Время шло. Андрей нервничал. Хотелось поскорее закончить дела в больнице и уехать вместе с Надей в её небольшую квартирку на станции метро "Девяткино". Он ни раз подходил к висевшему в прихожей зеркалу и, стоя перед ним, подбирал нужные слова, которые скажет полицейскому. Наконец, из сотового раздался спокойный голос капитана Тарасова:

– Слушаю!

– Здравствуйте, это Андрей Максимович Аникин. Мы с вами сегодня общались по поводу неизвестной женщины в Мариинской больнице, – дрожащим голосом произнёс Андрей.

– Да. Добрый день.

– Простите. Я не могу найти подходящих слов. Очень нервничаю… В общем… Это моя жена.

– Вот как? – удивился следователь.

– Да. Никогда не думал, что буду на опознании супруги. Не верю. Люсьены больше не будет рядом со мной.

– Понятно… Примите мои соболезнования. Мне поручено расследовать дело о нанесении тяжкого вреда её здоровью. Думаю, мы с вами ещё ни раз встретимся. Скажите, она часто не ночевала дома?

– Да. У неё было много подруг. Поэтому я даже не подумал, что с ней может что-то произойти.

– Назовите имя хоть одной подруги. Вам известно, с кем она проводила вчерашний вечер?

– Понимаете, мы не так давно женаты. Чуть больше месяца. Люсьена, простите, Люда настаивала на скромной регистрации брака. И с подругами меня не знакомила. Она от природы была очень ревнивой. Если я задерживался на работе, устраивала допрос с пристрастием, проверяла мою одежду на наличие чужих женских волос, отпечатков губной помады.

– Даже так? – усмехнулся следователь, приятно отметив, что его жена с пониманием относится к его службе и не устраивает истерик.

– Но я всё равно очень любил её. Простите, мне нужно в больницу. Везу доктору её паспорт.

– Да… Конечно. Простите, что отрываю вас.

– До свиданья!

– До свиданья!

К Мариинской больнице Андрей почти бежал. Хотелось поскорее поставить точку в семейной жизни с нелюбимой женщиной, которая к тому же оказалась ревнивой. От волнения его щёки полыхали огнём. Как назло, на сотовый поступил входящий вызов. Он совершенно забыл о назначенной на сегодня встрече. Мельком взглянув на экран сотового, он скинул вызов и заблокировал абонента, как больше не нужного в его жизни. Наденька ожидала его возле входа в больницу.