Люда будет мстить Лана Одарий

Медовый месяц, к сожалению, имеет свойство когда-то заканчиваться, и на смену ему приходят обыденные скучные дни семейной жизни. Вот и в жизни Людмилы Сергеевны Аникиной, ещё не более двух месяцев назад носившей фамилию Гришина, такие дни наступили. Не отличающаяся особой красотой тридцативосьмилетняя женщина с избыточным весом одиноко ужинала на кухне своей четырехкомнатной квартиры. Дорогая недвижимость в историческом центре Санкт-Петербурга находилась недалеко от станции метро "Гостиный двор". Квартира досталась ей от ныне покойного отца, а тому от деда. Иван Фёдорович Гришин в своё время занимал высокую должность в министерстве образования. Преподаватель английского и немецкого в молодости работал в гарнизонной школе в ГДР, обучая детей военнослужащих ГСВГ. Именно оттуда дед привёз спальню, посуду, фарфоровые статуэтки и часы, диковинные в то время для советского человека. Сын и невестка, родители Людмилы, звёзд с неба не хватали. Отец работал водителем на одной из подстанций скорой помощи. В молодые годы он частенько изменял матери, скромной женщине, работавшей воспитателем в детском саду. Мать даже хотела подать на развод. Но благодаря дедушке брак удалось сохранить. Именно дедушка в своё время убедил единственную внучку изучать иностранные языки. И сейчас Людмила Сергеевна работала преподавателем английского языка в престижном Санкт-Петербургском Государственном Университете, увлечённо писала кандидатскую диссертацию на тему "Особенности перевода произведений поэтов "Серебряного века" с русского языка на английский", давала частные уроки. Личная жизнь Люды не складывалась. Ещё в студенческие годы за ней ухаживал молодой человек, даже хотел сделать предложение. Но родители приняли поклонника в штыки, мотивируя, что этому проходимцу с периферии нужны только прописка и жилплощадь. С парнем пришлось расстаться. Подруги повыскакивали замуж, с головой погрузившись в семейные хлопоты. За неимением другого круга общения Люда всё свободное время проводила дома с родителями. Но чуть больше года назад отец заболел. Менее чем за три месяца он похудел на двадцать килограммов, его кожа приобрела желтоватый оттенок, живот значительно увеличился в объёме, появились отеки на ногах. Неутешительный диагноз онкологов «Рак желудка с метастазами в печень» прозвучал как приговор. Несмотря на лечение, отец вскоре скончался. Мать Люды не смогла пережить смерть мужа. От перенесенного стресса у неё начало повышаться артериальное давление, появились перебои в работе сердца, бессонница. Люда ни раз просила её обратиться к врачу. Но мать только отмахивалась рукой, спасаясь корвалолом и феназепамом. На одном из таких приступов у неё произошло кровоизлияние в головной мозг, от которого она скоропостижно скончалась. Пережитые трагические события не могли не повлиять на душевное состояние Люды. Она замкнулась в себе. По утрам с трудом уговаривала себя собраться и пойти на работу. Чтобы хоть как-то поднять своё упадническое настроение, подсела на сладкое. Выходные дни превратились в кошмар: она могла с утра до вечера пролежать в кровати и бессмысленно глядеть в потолок, отправляясь ненадолго на кухню, чтобы закинуть в рот что-нибудь сладенькое. Неизвестно насколько долго продолжалась бы её депрессия, если бы в один прекрасный миг в её жизни не появился он. Конечно, не принц на белом коне, но очень даже приличный, нормальный, умный мужчина.

С Андреем Люда познакомилась совершенно случайно: в супермаркете "Перекрёсток" рядом с "Гостиным двором", куда она направилась, чтобы пополнить запасы вредных, но очень вкусных углеводов. Она с большим интересом изучала полки с конфетами. Яркие упаковки притягивали взгляд. А чего стоили их названия: "Алёнка", "Суфаэль", "Адель", "Добрянка", Марсианка". Они, словно лучшие подружки, глядели на неё с полок, ожидая приглашения в гости. Хотелось скупить всё, прийти домой, вскипятить чайник и устроить себе райское наслаждение. В тот день её мечте не удалось сбыться: в неё влетела наполненная продуктами тележка.

– Так и убить можно! Мужчина! – отпрыгнув в сторону, испуганно закричала она.

– Ой! Простите меня! Я вас не заметил! – поправляя очки, оправдывался интеллигентного вида мужчина, на вид около тридцати лет.

– Смотреть надо!

– У меня закружилась голова от этих запахов, в глазах потемнело. Я правда совершенно случайно.

– От таких случайностей ухудшается статистика по травматизму!

– Милая девушка, не сердитесь на меня… А давайте я вам куплю конфет? Чтобы загладить свою вину перед вами… Или, может, вы позволите мне пригласить вас на чашечку кофе? Меня зовут Андрей.

От поступившего неожиданного предложения Люда перестала сердиться. Она с интересом рассматривала незнакомца. Одетый в спортивный костюм фирмы "Bosco", ростом чуть выше среднего, с приятными чертами лица, стройной фигурой, придающими интеллигентность очками в тонкой металлической оправе он не мог не расположить к себе. И Люда капитулировала. Уже через час она сидела в небольшом кафе на Невском и пила ароматный липовый чай с полюбившимся за последнее время меренговым рулетом. При более близком знакомстве Андрей оказался интересным собеседником. Преподаватель кафедры биологии Северо-Западного государственного медицинского университета имени И.И. Мечникова он так же, как и она, обожал поэзию, классическую музыку, живопись. Они больше часа с выражением читали друг другу стихи Анны Ахматовой, Марины Цветаевой, Александра Блока, обсуждали творчество художников-передвижников и в итоге договорились посетить органный концерт в Петрикирхе. И понеслось. Цветы. Конфеты. Совместные посещения музеев, выставок, театров, концертов. Романтические свидания. Уже через неделю Люда поняла, что влюбилась без памяти в нежного, воспитанного, заботливого, внимательного Андрея. И не важно, что он почти на восемь лет моложе. Главное, что две родственные души нашли друг друга в этом куда-то стремительно несущемся людском потоке. Поэтому, когда он менее чем через месяц сделал предложение создать семью, Люда без раздумий согласилась. Андрей не торопился с переездом в её квартиру, считая совместное проживание до брака дурным тоном. Но после скромной регистрации они съехались. Теперь ей уже было не так тоскливо в большой четырехкомнатной квартире. Жизнь одинокой женщины обрела смысл. По утрам она готовила любимую ими обоими овсянку на молоке, добавляя в неё ягоды свежезамороженной голубики. Затем оба отправлялись на работу. А вечером собирались дома и за скромным ужином из макарон и сосисок обсуждали прошедший день, читали друг другу стихи, строили планы на летний отпуск. Андрей был не привередлив в пище, считая, что не нужно делать культа из еды. А уж после ужина, как и положено молодожёнам, они перемещались на супружеское ложе. Почти до полуночи не смыкали глаз: занимались любовью, затем разговаривали о культуре, политике, работе, потом долго желали друг другу сладких снов и, наконец, обняв друг друга, засыпали.

Первый месяц супружеской жизни для Люды пролетел на одном дыхании. Андрей не переставал восхищаться женой. И по её примеру тоже начал писать кандидатскую диссертацию. Увлёкшись идеей ни в чём не отставать от жены, он каждый вечер проводил в библиотеке в поисках необходимого материала. Вот и сегодня Андрей задерживался, и Люда, или, как он ласково её называл, Люсьена с тоской в глазах ковырялась вилкой в тарелке. Снова и снова перед глазами всплывал найденный позавчера на рубашке мужа длинный белый волос. Хоть Андрей и отшутился, что на работе его окружают студентки всех рас и народностей, но неприятный осадок остался. Любимые свежесваренные спагетти с тёртым сыром и сосисками не лезли в рот. Взгляд немного близоруких голубых глаз переместился на висевшие над столом старинные часы, в своё время привезённые дедушкой из ГДР, а затем на окно. В свете фонаря было видно, как первые ноябрьские снежинки медленно опускаются на землю. Люда невольно поёжилась, словно на кухне стало холоднее.

"Девять вечера, а его нет, – обиженно вздохнула она. – Люда, привыкай к семейной жизни. Муж тоже должен что-то из себя представлять. Если он решил делать карьеру, значит, я обязана его поддержать. А ревность – удел глупых, неуверенных в себе женщин".

Тяжело вздохнув, она помыла посуду. Неторопливо, в полной тишине обошла квартиру, обставленную мебелью, приобретённой родителями ещё в Советском Союзе. На душе скреблись кошки. Снова перед глазами возник длинный белый волос на рубашке мужа. По коже побежали мурашки, стало холодно. Захотелось согреться. Она приняла горячий душ. Долго перед зеркалом расчёсывала длинные влажные волосы цвета молочного шоколада. В сотый раз дала себе слово завтра же сесть на диету, так как от сладостей появился второй подбородок, расплылась и без того полная талия и легла отдыхать. Андрей вернулся домой, когда она уже крепко спала. Он тихонько, стараясь не разбудить жену, проверил содержимое кастрюль. Не прикасаясь к еде, убрал всё в холодильник. Спешно принял душ и закинул в стиральную машинку рубашку с отпечатком розовой губной помады на воротнике. Войдя в супружескую спальню, он полным безразличия взглядом мельком взглянул на возвышающееся на кровати полное тело мирно спящей Люды, запрыгнул под одеяло и мгновенно уснул.