– Вот эти слова больше подходят той деятельной теще, которую я знаю. Но она на самом деле передала бразды правления домом тебе? Анжелика, наверное, чувствует себя обделенной, – заметил Алекс, взяв жену за руку.

– Мы с Анжеликой немного поговорили. Она понимает, что есть… причины, по которым она не может играть роль хозяйки этого дома в обозримом будущем.

Алекс кивнул. Он знал – знал то, что не мог сказать даже жене, – что она говорит о Джоне Черче и ореоле тайны или, скорее, скандала, который его окружает. Он жаждал избавить ее от мысли, что Джону или Анжелике есть чего стыдиться, но его сдерживали определенные обязательства, из тех, что не подвержены влиянию ни уз брака, ни даже любви. И забота о безопасности Континентальной армии была одним из них.

– Однажды, – сказал он, тщательно контролируя голос, чтобы не вызвать у жены ненужных подозрений, – небольшое и, смею заметить, довольно замкнутое общество Олбани осознает, что мистер Черч – такой же преданный друг Америки, как и любой ее гражданин, чьи предки приехали сюда сотню, а то и более лет назад. – Он оглядел собравшихся гостей. – Хотя следует заметить, сегодня оно вовсе не кажется мне небольшим. Кто все эти люди?

– Поскольку мама вынуждена оставаться в постели, никто не отвечал за приглашения. А вот Пегги, Анжелика и я отправили свои – и, как выяснилось, мама тоже. Похоже, сегодня здесь вдвое больше гостей, чем на нашем последнем большом балу, помнишь? Зимой 77-го года?

– Ты о том вечере, когда я встретил тебя и мое будущее счастье было предопределено навеки? Вы сомневаетесь во мне, миссис Гамильтон! Не будь вы моей женой, я был бы вынужден вызвать вас на дуэль. – Его голос смягчился, и он рискнул запечатлеть легкий поцелуй на кончике носа жены. – Хотя, должен признаться, вы уже похитили мое сердце, поэтому стрелять просто не во что.

Решимость Элизы ослабла, и она прильнула к нему, с радостью растворяясь в родных объятиях, пока их не прервали.

– Я нашла их! – воскликнул женский голос. – Так вот где вы прячетесь!

Особняк Скайлеров

Олбани, штат Нью-Йорк

Апрель 1781 года

Элиза обернулась и увидела, как к ним подходят Пегги и Анжелика – у каждой в руках блюдо с выпечкой. Алекс и Элиза отпрянули друг от друга с невинными улыбками. Но сестры Скайлер не собирались позволить им так легко отделаться.

– Вы уже похитили мое сердце, поэтому стрелять просто не во что? – поддразнила Пегги. – А я-то думала, что приторнее консервированной вишни ничего нет! Господи, сохрани нас. Сохрани нас, – повторила она громче. – Видела, как я их?

Анжелика простонала:

– Цветистые высказывания полковника Гамильтона и твои вгоняющие в краску каламбуры создают великолепный фон для нашей вечеринки!

– Не забудь и про мой разноцветный язык! – добавила Пегги, показывая кончик языка Анжелике, которая не смогла удержаться от смешка.

– Мама в наказание сошлет нас в какую-нибудь глушь вроде Огайо! – воскликнула старшая из сестер Скайлер.

– Где мы, безусловно, будем самыми модными дамами на ближайшие пятьсот миль, – вставила Пегги. – Кстати говоря, вы все еще не похвалили наши наряды, полковник Гамильтон. Мы столько трудились не за тем, чтобы нас не замечали, смею намекнуть. Будьте честны: если бы все началось сначала, какой из сестер Скайлер вы бы сделали предложение, судя по нашим сегодняшним образам?

Элизу рассмешила дерзость сестры и то, что лицо Алекса теперь не отличалось по цвету от языка Пегги. Но он неплохо вышел из положения.

– Этот вопрос, возможно, намного более актуален, чем вы можете себе представить. Насколько я знаю, в свод законов новой страны предложили внести еще один, согласно которому муж может сменить жену в первый год после свадьбы, причем без всяких объяснений.