– Ты тоже хочешь кофе? – спросила я, подперев лицо ладошкой.

– Ну, мы же с тобой не друзья, – ответил он и щелкнул меня по носу. Я заметила краем глаза, как ноздри Доминика раздулись, а на лице дернулись желваки.

К нам подошли еще ребята, мы обсуждали игру, шутили про команду Майнца и много смеялись. Камилло больше не лез ко мне. А когда я уходила, то заметила, что к нему стали подходить другие девушки. Он был не против их компании, и я расслабленно улыбнулась.

– Сегодня у нас ты – хорошая девочка? – услышала я, когда дошла до номера, и оглянулась. Доминик пошел за мной до этажа, но сейчас стоял около своего номера.

– А хорошие девочки пьют пиво? – моя бровь поднялась вверх. – Кстати, я не вернула тебе кофту.

– Ерунда, – он потряс головой, а затем взъерошил волосы снова наверх.

– Давай верну. Зайдешь?

Доминик довольно быстро преодолел расстояние от его номера до моего, а затем зашел ко мне. Его взгляд упал на раскрытый чемодан, куда я уже покидала часть бутылочек с пеной для ванны и лосьонов для тела.

– Ты ограбила магазин косметики?

– Нет, просто я – амбассадор вкусных вонючек.

– Вкусных вонючек? – переспросил он.

– Не буду же я тебе рассказывать названия всех этих банок.

– Почему нет? Ведь мы друзья.

Я рассмеялась и села в кресло, подтянула колени к себе и кивнула на кофту, висящую рядом.

– Спасибо тебе.

– Не за что. – Он подошел ко мне, протянул руку и в какой-то момент мне показалось, что он потреплет меня по волосам, но он лишь забрал свою одежду.

– Обращайся, если замерзнешь, – сказал Доминик.

– Хорошо, мой личный согреватель – усмехнулась я, а сердце пропустило удар от своих же слов. – Спокойной ночи!

– Спокойной ночи.

Дверь закрылась, а я обхватила себя руками еще крепче, совершенно не понимая своего состояния.

Мы вернулись в Лондон рано утром. Я сходила на процедуры, а затем вернулась домой. Отец дал мне сегодня дополнительный выходной. Я сидела на диване в гостиной и массировала ногу. Миссис Хендерсон сказала, что это полезно.

Я набрала маму и поставила телефон на подставку.

– Как дела, милая? – радостный голос матери всегда действовал на меня успокаивающе или подбадривающе, в зависимости от того, в чем я нуждалась.

– Все хорошо, смотри, я массирую ногу.

– А что это у тебя с глазами?

– А что с ними?

Я резко села и подвинула телефон поближе, и стала рассматривать себя в камеру телефона, при этом показывая маме.

– Что не так, мам?

– Они какие-то необычные.

– Зеленые. Или ты про покрасневшие белки? Хотя вроде не красные. Я просто не выспалась в Майнце.

– Ты влюбилась, Сандра? – спросила она резко, видимо, устав ходить вокруг да около.

Я громко рассмеялась от ее вопроса, а затем резко замолчала.

– Чего? Не говори ерунды.

– Вилем сказал, что к тебе подкатывает какой-то молодой человек. Он достойный?

– Не говори в одном предложении такие слова как «подкатывает», «молодой человек» и «достойный». Пожалуйста.

– И тем не менее. Александра Веерман! Ответь на мой вопрос, сейчас же!

– Мы просто общаемся.

– Твой отец высказал некоторые опасения насчет него…

– И решил, что ты повлияешь на меня, раз он не может? Я еще серьезно поговорю с папой!

– Речь сейчас не о нем, а о молодом человеке, – она увидела мой взгляд и тут же поправилась. – О парне. Футболист?

– Мама, ничего серьезного.

– Так ты хочешь вступить в несерьезные отношения?

Я застонала от бессилия. И как ей объяснить всю ту кашу, что происходила в моей голове и жизни? Если я ей расскажу, она не поймет. Скажет какую-нибудь ерунду вроде: «Плюнь и разотри», «Насри и подотри», «Поправь свою корону и гордо шагай как настоящая королева». У нее имелись фразы на любой вкус.