– Да. Пошли.

Путь от пляжа до его комнаты вспоминается как пьяный калейдоскоп, в котором перемешаны осколки страсти и стыда. Моя спина прижата к стене закрытого магазинчика, и Крис целует меня в шею, а его пальцы проникают под трусики моего купальника, заставляя меня ахать от удовольствия. Мы спешим к нему. Мы падаем на его кровать. Его рот и язык скользят по моему телу, по всем местам, которых месяцами не касался никто, кроме меня самой. Это страсть, безудержная и бездумная.

Мои ноги дрожат, а Крис встает с кровати, чтобы достать из сумки презерватив. Он разрывает пакетик, и в это время на прикроватном столике начинает вибрировать его телефон. На экране появляется фото Криса, целующего хорошенькую блондинку в свадебном платье. Черт.

– Анна, постой!

Мне больше не нравится, как он произносит мое имя. Боже, до чего я наивна! Бен никогда не лгал мне и не манипулировал мною. Я даже не подумала, что Крис может быть женат. Или что мне нужно об этом спрашивать. А если бы я спросила, сказал бы он мне правду?

Подняв с пола платье, я натягиваю его, а Крис стоит в дверях ванной и переводит взгляд с меня на телефон и обратно. Как будто у него до сих пор есть выбор. Как будто он может убедить меня остаться. Мой купальник затерялся где-то в постельном белье на кровати, так что я оставляю его в номере вместе с большей частью своего самоуважения.

В дверях я оборачиваюсь на Криса.

– Да пошел ты!

Спотыкаясь, я плетусь к концу пристани, где привязана моя шлюпка. Спускаюсь в нее по маленькой лесенке и сажусь, с тоской прислушиваясь к звукам веселья, доносящимся с острова. Я сбежала из Форт-Лодердейла, потому что не была готова двигаться вперед, – и тут же пошла с первым, кто позвал. Я чувствую себя грязной. Предательницей.

Бен, мне так стыдно. Пожалуйста, прости меня.

Хочется доплыть до яхты, поднять якорь и убраться отсюда, но я слишком пьяна. Да и не в Бимини дело. Свернувшись клубком на дне шлюпки, я плачу.

Просыпаюсь я в кровати на своей яхте, словно прошлый вечер мне приснился. Только голова раскалывается от боли, и я совершенно не помню, как сюда попала. Откинув одеяло, я обнаруживаю, что одета во вчерашнее платье. Пятки грязные, во рту привкус рвоты, купальника нет. Я помню свой побег из номера Криса и то, как плакала в шлюпке, а что было дальше – большой вопрос.

Хорошо, что все обошлось.

Скрипнула дверь каюты, и моих ноздрей коснулся запах… кофе? У раковины стоит какой-то брюнет и пьет из любимой чашки Бена с изображением Капитана Америки. Подавив первоначальный порыв соскочить с кровати и отобрать у него чашку – ведь она принадлежит Бену, – я пытаюсь понять, кто этот мужчина и что он тут делает. Видимо, не вор, раз не шарится в шкафчиках в поисках ценностей. Он спокоен и умиротворен, как будто находится здесь на законных основаниях. Я что, пригласила его?

Следующая неожиданность: я наконец-то замечаю, что его правая нога от колена до черных «адидасов» – не из плоти и кости, а механический, сложный даже на вид протез.

Понятия не имею, что происходит.

– Э-э… привет?

Мужчина поворачивается ко мне. Проснись я рядом с ним при иных обстоятельствах, то впала бы в экстаз. Взъерошенный и небритый, он выглядит так, словно играет на гитаре и поет в пабах.

– А, проснулась… Хорошо.

– Кто ты?

– Ты не помнишь?

Он кладет руку на грудь, прямо на растрескавшуюся золотистую надпись «КЕРРИ» на линялой зеленой футболке. Он старше меня на несколько лет, но улыбается, словно десятилетний мальчишка, прячущий за спиной лягушку.

– Ты ушла и разбила мне сердце, – напевает он с ирландским акцентом.