Так что небольшой запас времени у меня по-любому есть. Я уеду из города. А потом он пусть хоть конфискацию имущества устраивает.

Да забирай себе прямо все, что есть! Наши два дивана, старый кухонный гарнитур, саму квартиру, где мы с дедушкой жили; еще и дачу прихвати… Ко мне только не приближайся.

И мой джип – последний подарок дедули - я тебе не отдам. Он мне очень нужен, это не просто надежное и красивое средство передвижения, а как бы продолжение меня. Я даже научилась делать на нем змейку, задним ходом, в гору.

Вообще единственное, что меня сейчас радует – моя машина. Скоро мы с моей ласточкой поедем далеко-далеко, туда, где никаких пробок, светофоров и проблем. Только ветер в лобовое стекло и свобода. А бездорожьем джип, как я понимаю, не испугаешь.

Подъезжаем – стоит моя большая красненькая машина, терпеливо ждет хозяйку. Расплачиваюсь с таксистом, пересаживаюсь, завожу и наслаждаюсь «мурлыканьем» двигателя – да, жизнь продолжается. Стартую.

У меня осталось всего одно дело в городе. Заруливаю на стоянку к ближайшему отделению Сбербанка и снимаю деньги с карточек. Сначала со своей, последнюю пенсию по потере кормильца, а потом и с дедушкиных, пока их еще не заблокировали.

Естественно, я его единственный наследник, за долгие годы о других родственниках и не слышала, а значит, деньги Семенова Б.В., если они на счетах есть, официально достанутся мне, но позже, после каких-то юридических процедур. И лучше снять их сейчас, пока с ними тоже чего-нибудь не случилось.

Пароли деда заставил меня выучить назубок. Снимаю небольшими кучками, мелкими купюрами. Потом перехожу на крупные, а деньги на счету все не кончаются – гораздо быстрее кончились наличные в банкомате.

Я от волнения даже взмокла. В помещении рядом со мной сейчас никого нет, к счастью.

Перехожу ко второму аппарату по выдаче наличных. Хоть и говорят, что денег много не бывает, я чуть не плачу, снимая последние и понимая, что у меня сейчас во внутренних карманах пуховика больше пяти миллионов рублей. То есть деньги дедушки не были истрачены, а я считала, что на них куплен джип.

Они меня не радуют, они меня тревожат. Но кто я такая, чтобы судить о делах дедули?! Я не ходила долго в его ботинках. Застегиваюсь, обещая себе тратить наличные только на самое необходимое, а также на хорошие дела.

Выхожу, на всякий случай оглядываясь – нет ли поблизости черного с фиолетовым отливом автомобиля или стоящей «просто так» машины сетевого такси. Нет. Вообще немноголюдно вокруг – все на рабочих местах, значит, и пробок не будет. Сажусь за руль. А теперь с места в галоп.

Я решила поехать к старинному другу моего дедушки, единственному оставшемуся в живых. Самому близкому, несмотря на то, что живет он от нас очень, очень далеко. Как говорится, вдали от цивилизации - практически на краю нашего равнинного мира, в начале белоснежных гор.

У него телефонной связи нет никакой, вроде. Поэтому предупредить о приезде не могу, также, как и сообщить о смерти деда. Но дядя Коля, как он просил меня его называть, приглашал нас в гости в любое время, и вроде искренне. Поэтому и еду.

Там меня никто не отследит и не найдет, там я буду в безопасности и точно смогу говорить о дедуле и о себе с понимающим человеком, а не оправдываясь постоянно.

Заодно и привезу дяде Коле то, что он любит, но имеет на столе не часто, за чем приходится спускаться и проезжать десятки километров к ближайшему магазину, и не факт, что удается купить: селедку и копченую рыбу.

Я совершенно не боюсь этого одинокого мужчину, живущего уже несколько лет в предгорьях Кавказа, потому, что, во-первых, он большой друг моего деда. А во-вторых, потому что он совсем древний, даже старше моего старика.