- Ты меня совсем не боишься, что ли? – ухмыляется дальнобойщик, откусывая мой бутерброд с ветчиной. - Ты вроде не бедная и симпатичная, выглядишь очень даже привлекательно для одинокого мужчины. А если я тобой попользуюсь и выкину на обочину?

- Нет, пожалуйста, не надо! – я вздрагиваю, но понимаю, что если бы он собирался что-то такое сделать, то не сообщал бы заранее. – Вы же не будете себе портить водительскую карму!

Семен поднимает брови и ухмыляется.

- Ну-ка рассказывай все, как есть, дочка, - велит он.

Его тембр голоса и интонация немного напоминают мне дедулю. Я вдруг начинаю рыдать, а потом вкратце рассказываю свою грустную историю этому незнакомому человеку. Мне нужно выговориться. А он, на мое счастье, имеет свободное время и умеет внимательно слушать.

- Любишь его? – когда я замолчала, спрашивает Семен.

- Кого?!

- Крыса своего.

- Нет!!! Я его ненавижу! – кричу, вцепляясь в приборную панель. – Видели бы вы его: плечи, погоны, форменный воротник… Это же не живой человек, а обелиск. Памятник при жизни несгибаемому себе. Он один виноват в смерти моего дедушки!

- Понятно. Приготовься объясняться, если что.

Вижу - впереди пост ГИБДД. Так вот он о чем! – доходит до меня. Вытаскиваю из сумки шарф и свободно наматываю его вокруг шеи, до самых глаз. И еще опускаю солнцезащитный козырек машины. И ссутуливаюсь, стремясь распластаться на сиденье. Нету меня совсем.

Но в боковое окно, конечно, одним глазом выглядываю. И вижу припаркованную у входа в пост хищную машину с номером «888».

9. Глава 9

- Так и будут камеры и посты ДПС по всей трассе? - спрашиваю Семена, когда, наконец, оживленное место с Крысом остается далеко позади.

- Нет, уже в Воронежской области этого добра будет немного.

Разматываю маскирующий шарф и устраиваюсь поудобнее. Пора приходить в себя. Семен включает радио-волну для автомобилистов и иногда подпевает. И я начинаю тихонько мурлыкать, а потом – тоже пою в полный голос простые, понятные старые песни.

Так и едем в свое удовольствие, пока опять не вижу впереди сине-красные огни - мобильный заслон. Полосатая палочка указывает нам съехать на обочину. Переглядываемся с Семеном. Это точно за мной, - сразу думаю, леденея.

Судорожно соображаю, что сделать – опять обмотаться шарфом, сделав вид, что зубы болят? Медицинскую маску надеть? Потихоньку выскользнуть через пассажирскую дверь, как только фура полностью остановится?

Водитель качает головой, считывая мои мысли:

- Не стоит, просто сиди смирно. Если что – ты моя племянница, и я тебя никому не отдам.

Он не пытается устроить гонки, свернуть на грунтовку или выкинуть что-то еще, а спокойно паркуется.

Сотрудники ДПС так же хладнокровно и без суеты проверяют его документы, почти не обращая внимания на меня, и не пытаются залезть в кузов. А я уже себе надумала…

Получается, Крыс не использует в полной мере свои служебные возможности. Наверное, это означает, что он преследует меня неофициально, без санкций, ордеров и так далее. А значит – да пошел он!

- Ну, вот, а ты боялась, - улыбается Семен. – Не всегда гаишники ловят именно тебя.

Возвращаемся в поток автомобилей. Фура едет мягко, но мощно, скорость совсем не ощущается, сотни километров отсчитываются как десятки. Водитель мне точно попался первоклассный, я уже много чего полезного для себя подсмотрела у него. Постепенно оживаю.

Чем дальше еду, тем сильнее чувствую уважение к самой огромной на свете стране. Я обожаю движение, во всех видах. Меня воодушевляют бескрайние просторы, раздолье, свобода; люблю все большое. И хороший асфальт.

Когда камеры сделались редкостью, началось другое – холмы. Виды с них открываются восхитительные, такая перспектива, хоть садись на обочине и картину пиши. Но при первом спуске я сначала вытаращила глаза, а потом их зажмурила, стараясь только не закричать и радуясь, что не я сейчас за рулем. Ощущение – сейчас взлетим, хотя едем, разумеется, не на нейтралке. У меня даже уши заложило.