Я хватаю ее за бедра и с силой убираю ее ноги с моей талии, слегка отталкивая ее назад.
– Не каждый мужчина, – холодно говорю я. – И тем более не я.
Я отступаю назад, увеличивая расстояние между нами. Лицо Виктории искажается от гнева, когда она бьёт кулаками по столу.
– Это из-за этой тупой шлюхи Беллы, да?! – кричит она. – Ты бы лучше трахнул
её, чем меня! Признайся, Зейд! Ты влюблён в эту маленькую сучку!
Мои глаза опасно сужаются, но я молчу, отказываясь дать ей удовлетворение от реакции. Виктория воспринимает мое молчание как подтверждение и вскакивает на ноги, опрокидывая подставку для ручек в своей ярости.
– Ты! Ты влюблен в Беллу! – кричит она.
Виктория мечется вокруг стола, набрасываясь на меня.
– Скажи это! – требует она. – Скажи, что любишь Беллу больше, чем меня! Скажи, что ты бы предпочел жениться на Белле, чем на мне! – Она практически плюется от гнева.
Я медленно поворачиваюсь к ней, мои глаза холодны и смертоносны. Когда я говорю, мой голос тих и опасен.
– Ты хочешь, чтобы я это сказал правду? – спрашиваю я. – Ладно. Я бы лучше женился на Белле, чем на тебе. Я бы лучше трахнул Беллу, чем тебя.
Лицо Виктории становится ярко-красным от ярости и унижения. Она сильно дает меня пощечину по лицу, ее ногти оставляют царапины на моей щеке.
– Ты ублюдок! – кричит она. – Ты женишься на МНЕ, Зейд! Не на Белле! На МНЕ!
Я не реагирую на пощечину, мое выражение лица остается стоическим. Когда Виктория выбегает из комнаты, хлопнув дверью за собой, я не двигаю ни одним мускулом. Как только она уходит, я медленно поворачиваюсь к своему столу, поднимаю подставку для ручек, которую она опрокинула, и ставлю ее на место.
Я сажусь обратно в кресло, провожу рукой по царапинам на щеке. Я все еще слышу крики Виктории, отдающиеся эхом в моих ушах, но я отталкиваю их, сосредотачиваясь на работе передо мной. У меня есть более важные вещи, о которых стоит беспокоиться, чем истерики Виктории.
Через несколько минут работы я останавливаюсь, ловя себя на мысли, что Белла делает прямо сейчас. Слова Виктории что-то пробудили во мне – признание того, что я действительно выбрал бы Беллу вместо Виктории в любой день. Эта пощечина стоила того, чтобы услышать, как я говорю эти слова.