— Опа-на! С чистосердечным?

Капитан медленно повернулся к светлому небольшому помещению, служившему кабинетом нескольким коллегам. В висках застучало от ярости наполнившей его, но Максим сдержался.

— Сам пришёл? Сиверин, голуба моя! — Хворостин кинул на свой стол листок и ручку, широким жестом приглашая сесть и писать.

Максим молча поглядел на проступающий синяк на лице у мужчины, тщательно замазанный, видать пудрой жены. Уголок его губ скривился в презрительной улыбке. Коллега поднялся со скрипящего стула, отодвигая его ногой, и вышел из-за стола. Офицер так разнервничался, что его лицо покрыла отвратительная испарина.

— Давай, греби к полковнику. Что-то все ошалели сегодня с самого утра! — Хворостин с грохотом переставил пластиковую коробку с папками, мрачно поглядывая на капитана.

Максим задержался на мгновение и приподнял руку. Он хотел было расспросить о происходящем, но вовремя опомнился, покидая эту часть коридора. У кого он собрался спрашивать? Дверь кабинета начальника так же была настежь открыта.

— Ошалели, говоришь?.. — Максим достал телефон, с надеждой в последний раз набирая номер друга.

К огромному счастью, Анатолий наконец ответил. Сквозь шум он проорал, что уже совсем рядом.

— Я тебя убью… — Сиверин поднял голову, встречаясь взглядом с Виктором Ивановичем.

Полковник снял очки, поглядывая на подчинённого молча и хмуро. Максим оттянул ворот свитера, широко улыбаясь начальнику. Какого чёрта он улыбался? Нервы совсем ни к чёрту. У полковника дёрнулся уголок глаза, и он устало потёр его, кивком приглашая войти.

— Двери прикрой, Максим. — Виктор Иванович прошёл по кабинету, зафутболивая упавшую мимо урны бумажку, и остановился у окна.

Плохой сигнал… Капитан потянул дверь за ручку и закрыл её, не оборачиваясь. Теперь, когда она отгородила их от шума коридора и лишних взглядов, Сиверин встал, как и привык, не подходя условные три шага до стола.

Прочистив горло, он снова одёрнул свитер, теперь не зная, куда деть руки. Максим сжал их в кулаки и остался стоять в ожидании. Виктор Иванович повернулся к нему, сложил руки на груди и задумчиво сжимал ткань рукавов.

— Максим…

Сиверин напрягся и вмиг посуровел. Да чего они все тянут-то?

— Чертяка… — Неожиданно преодолевая небольшое расстояние между ними, полковник обнял подчинённого одной рукой, отечески прижимая его светлую голову к своему плечу.

Звёзды на пагоне болью впивались в лоб, но Максим лишь лихорадочно пытался сообразить, что происходило.

— Негодяй! Негодяй… Мальчишка! — Начальник похлопал его по спине, наконец отпуская.

— Виктор Иванович… — голос Сиверина осип. Он для безопасности отступил на пару шагов, готовый в случае чего ретироваться из кабинета. — Вызывали?

Полковник одёрнул китель и явным усилием заставил себя сесть за стол. Максим видел, что начальник теперь отчаянно сдерживается, желая сохранить невозмутимое выражение лица.

— Товарищ полковник!

— Наша группа обнаружила одного из тех двоих, что были в машине во время убийства Фролова.

— Что же… — Максим запнулся. — Что в его показаниях?

— А я не говорил, что он давал показания, сынок. — Виктор Иванович тихо похлопал ладонями по старому деревянному столу. — Было обнаружено его тело.

— Тело? — В горле капитана противно пересохло.

— Убит был человечек наш.

— Как? — Максим нахмурился, глядя на полковника исподлобья.

Тот поднялся и снова вернулся к окну, глядя на шумную улицу и бесконечный цветной поток машин.

— Сквозное огнестрельное ранение шеи. Знакомо, да? — Виктор Иванович повернулся к Сиверину, прислоняясь к подоконнику. — Документы были при нём.