Ева почувствовала, как паника начинает подкатывать к ее горлу, ей показалось, что ее кишки завязались в узел, она сделала глубокий вдох, чтобы хоть как-то успокоиться.

– Да, – выдохнула она. Ева хотела бы бежать, но словно оцепенела, да и люди не спешили покидать анатомичку. Девушка ждала хоть кого-нибудь, как будто они могли ей помочь.

Было прохладно, начинало темнеть, редкие фонари на территории мед городка уже горели, подул ветер. Ева поежилась.

– Вы сейчас куда? Домой? – От его взгляда не укрылось, что Ева немного опешила от этой неожиданной встречи. Ему было весело. Девушка казалась очень напуганной и от этого особенно привлекательной и похожей на ту девушку из его прошлого.

– Да. – Мысли в голове были об одном: «Бежать, и быстрее».

– Я провожу. – Он абсолютно точно знал зачем он вызвался, еще при той встрече в парке он собирался проводить ее до дома и узнать, где она живет. Сейчас к этому добавлялись его мысли о том, что Ева могла прекратить строить из себя недотрогу на радостях от сданной анатомии. В том, что она сдала, он не сомневался. В другом же случае, он был готов подставить свое крепкое мужское плечо. Плачущие девушки его возбуждали.

– Домой одна дойти сумею. – Ева немного осмелела, судя по отсутствию реакции, они жили в разных культурных контекстах, но Ева не жалела об этом. Хотелось бы ей быть такой же дерзкой, как Маргарита в ее любимом отрывке «Фауста». Девушка хмыкнула, шутка придала ей еще немного храбрости.

– Я не спрашиваю. Знаю, как ты умеешь приключения находить, на свою…

– Главное приключение, – Ева не захотела дослушивать, она знала, что там будет какая-то очередная пошлость, – которое я нашла, это вы, Илья Александрович, – робость прошла, на смену ей пришли язвительность и негодование.

– Пойдем. – На этот раз Ева поняла, что он не спрашивает.

– А если я закричу? Что вы меня домогаетесь? Насилуете? Народ сбежится. – Она всегда знала, что лучшая защита – это нападение.

– Кричи сколько влезет, но я бы предпочел, чтобы это было в несколько иных обстоятельствах. – Он представил, как сладко она будет стонать и извиваться от удовольствия под ним, а потом, как она будет расстроена, когда он уйдет, не проронив ни слова, и начнет делать вид, будто ее не существует. Еве стало плохо от его хищного взгляда, но она пообещала себе, что больше не растеряется. – Все они слишком заинтересованы своими отработками. Они будущие медики, а не спасатели, никому из них нет дела до тебя.

Илья Александрович ошибался нечасто, но сейчас как раз был один из тех редких случаев, когда он оказался не прав. Если бы он не был так занят пожиранием Евы взглядом, а она мыслями о том, как же хочет убежать, то они бы заметили, как слегка скрипнула дверь анатомички, и оттуда вышел кудрявый мальчик. В коридоре корпуса он встретил своего одногруппника, тоже пришедшего на отработку, и разговорился с ним о том, кто сегодня принимал и как. Кудрявый мальчик так и остался около двери и слышал достаточно, чтобы понять, кто перед ним, и что ситуация, свидетелем которой он стал около месяца назад, сейчас повторялась. В ту злополучную пятницу, которую Ева вспоминала с омерзением и неприятной тяжестью в животе и на душе, парень с кудряшками тоже был на кафедре. Он оставил свою тетрадь с лабораторными работами в кабинете, и осознал это, только когда спустился в холл. Ему пришлось возвращаться за ней. Когда он проходил мимо 304 аудитории, он услышал приглушенные голоса. Он быстро понял, что беседа носит отнюдь не учебное содержание, и смекнул, что к чему. Кудрявый мальчик решил остаться под дверью и продолжить слушать на случай, если ситуация примет критический характер. Когда зазвонил телефон, парень с кудряшками успел сделать пару шагов назад. Илья Александрович стремительно вылетел из аудитории, даже не оглянувшись. Он не понял, что кто-то остался стоять за распахнутой дверью, надежно спрятанным от чужих глаз. Ева убежала слишком быстро, кудрявый мальчик не успел ее окликнуть, пришлось идти в аудиторию, где осталась тетрадка.