Когда Ева в халате и в шапочке, с такими же енотами, как и на носках, зашла на кафедру анатомии, перед кабинетом, где должна была быть отработка уже стояло человек пятнадцать, до начала оставалось совсем немного времени. Она заглянула в кабинет, чтобы посмотреть, есть ли свободные места. Было только одно, совсем близко к преподавательскому столу. Как раз оттуда начиналась очередь, по которой спрашивали отработчиков, но это место явно для кого-то держали. Она уже развернулась и хотела выйти в коридор встать в конец очереди, когда ее окликнули. Насколько она знала, других девочек на ее курсе с таким именем не было. Ева подумала, что возможно рядом с ней стояла первокурсница, которую звали так же, но все же решила обернуться. Ей махал какой-то не знакомый ей парень, его кудряшки забавно выбивались из-под шапочки с принтом в виде зубов, он ясно давал ей понять, что место рядом с ним предназначено для нее. Ева не понимала откуда он знает ее имя, однако пошла в его сторону.

– Я надеюсь, ты не стомат, – Ева взглядом указала на шапочку, когда села рядом с ним, на лечебном факультете практически все недолюбливали студентов стоматологического. Эта неприязнь распространялась и вне стен института. Многие врачи не считали стоматологов своими колегами: «Зуб – не орган, стоматолог – не врач».

– И тебе привет. Не переживай, моя шапочка в стирке, поэтому я взял эту у своего лучшего друга. А вот он как раз-таки со стомата, – парень с кудряшками улыбнулся, Ева заметила, что у него очень милые ямочки на щеках и очень ровные зубы.

– Какой кошмар, – Ева сделала вид, что в ужасе, – кстати, а откуда ты…

Договорить она не смогла, потому что в кабинет зашли два преподавателя. Молодая женщина увела первокурсников в соседний кабинет. Свободные места начали заполняться людьми из коридора. Второй молодой преподаватель остался, и к нему уже подсел кудрявый мальчик, чьего имени Ева не успела спросить. Ее очередь отрабатывать была следующей. Парень с кудряшками пропустил ту же контрольную, что и она, и когда он покинул аудиторию, получив пять, она облегченно выдохнула. Ее попросили нарисовать схему ядер мозжечка и перечислить проводящие пути переднего канатика спинного мозга. Ева за последние пару недель посмотрела видео со схемами столько раз, что ей казалось, что она сможет безошибочно нарисовать их в темноте с закрытыми глазами, если ее разбудят посреди ночи. После того, как она успешно справилась с заданием, ее спросили какие у нее стоят оценки за другие контрольные и отпустили. Автомат не был потерян.

Когда Ева выходила из корпуса, она думала о людях, стоящих в коридоре (их было уже человек тридцать) и о своем везении. Рядом со зданием она увидела его. Илья Александрович заметил Еву. Она поняла, что весь лимит удачи на месяц вперед исчерпала на этой отработке.

Пока Ева размышляла, как поступить и стоит ли ей забежать обратно в корпус, Илья Александрович подошел к ней. Перед ним она чувствовала себя, как олень в свете фар. Ее как будто парализовало. Сердце то бешено билось, то замирало. Казалось, еще немного и оно совсем остановится. Вокруг не было ни души.

– Добрый вечер, Мар… – Он осекся, не понимая, как смог спутать их имена, но не дал воспоминаниям накрыть его с головой и быстро исправился. Произошедшее на выпускном было давно уже в прошлом, он старался держать воспоминания об этом в самом дальнем уголке мозга, но они, как назло, выскальзывали рядом с этой девушкой. – Ева Васильевна, с отработки идете? – Он улыбнулся. Он знал, что кафедральная отработка по анатомии именно сегодня, и рассчитывал, что Ева, будучи отличницей, не станет медлить и постарается закрыть все пропуски на этой неделе. Он видел, как она заходила в корпус. Он не любил ждать, но сейчас он был готов даже на часы ожидания.