Свободное местечко нашлось напротив мастера за спиной женщины в длинном платье. Она подвинулась, поджав губы, неодобрительно глянув на нас. Мы замерли и хихикнули. Подушек не нашлось, пришлось, толкаясь попами и локтями, сесть прямо на ковёр. Женщина оглянулась, сверкнула глазами, а мы, кусая губы, прыснули со смеха.

Я ощутила себя как в детстве, когда мы с подружкой стояли перед училкой, ругающей нас за безобразное поведение, и сдержаться от смеха в сей трагикомический момент, почему-то не было никакой возможности.

Ира, как талантливая актриса, изобразила реакцию на недовольную соседку, я ущипнула её за ногу, чтобы она перестала меня смешить, но от этого наше веселье стало ещё сильнее. Точно две малолетние дурочки мы никак не могли успокоиться. Последняя фраза лектора привела нас в более адекватное состояние.

— После этой практики вы сможете усилиться на своём духовном пути и получить мощную поддержку, которая идёт для каждого от его рода. Поднимается, берём палочки и идём за мной, — скомандовал лектор.

Понятно, что никаких палочек у нас не было. Пришлось возвращаться к киоску у входа, покупать десять длинных прутиков и догонять группу, ушедшую выполнять ритуал. При таком несерьёзном настрое нам достались злорадные взгляды строгой тётки и место в самом конце за спинами группы, которая выстроилась на узком деревянном помосте.

С одной стороны помоста протекавший внизу ручей был огорожен перилами. С другой стороны стена представляла собой натянутое красное полотнище, украшенное фигурками и расписными тарелочками. По всей её длине находились небольшие печи, выложенные кирпичом, рядом глиняные вазы – урны, фигурки богов и подсвечники в длинных стеклянных корпусах.

Дожидаться двух несерьёзных леди, конечно, никто не стал, и мы услышали заключительное напутствие нашего новоиспечённого «монаха».

— Прощайте обиды, манифестируйте свою волю, почувствуйте, как в этой палочке горят все ваши обиды к папе и маме.

Легко сказать. Я нахмурилась, слова мужчины вызвали стойкое сопротивление. Я не стала прикасаться ладонями ко лбу и сердцу, как показал «учитель», поставила палочку последней, не проявив должного смирения и уважения. Мои родители давно живут отдельно, не беспокоясь обо мне. У них есть, о ком заботиться. Я почему-то не вписалась в их линейку приоритетов, в отношении меня у родителей была почти полная эмоциональная глухота.

Однажды, когда мать схватила ремень, чтобы отлупить меня, я закричала ей в лицо.

— Ну, убей меня, убей! Зачем родила!

Злые воспоминания в идиллическом месте среди зелени, цветных зонтиков, фигурок богов, украшенных гирляндами, были сродни святотатству.

Учитель повёл нас дальше, не переставая говорить. Он чем-то напоминал Егора, который с умным видом мог чесать языком на любимые темы, не сбиваясь с мысли.

— Когда я смог простить своего отца, который был со мною излишне строг, я как бы сказал, что принимаю его гены. После этого у меня резко заработала интуиция, чтение мыслей, предвидение.

Егор бы сейчас высмеял все сверхспособности этого товарища, хотя иногда сам прибегал к некоторым практикам «улетевших».

Мы двинулись вперёд. Речь пошла о втором колене рода – дедушках и бабушках, к которым претензий я не имела. Со стороны отца никого не знала, а бабушку по матери я по-своему любила.

Духовный учитель воодушевлённо продолжал говорить, призывал к покаянию и ставил тлеющие палочки, продвигаясь к финишу. Я слушала его довольно расслаблено, зная, что вся информация выветрится из головы уже через пару дней. Конечно, приятно сознавать, что в роду до девятого колена больше пятисот человек, и все они стоят за моей спиной и никогда не дадут упасть.