– Тогда прогони его! – её голос сорвался на крик. – Покажи, что ты не трус!

Нож упал на пол. Марк схватил её за плечи, пальцы впились в кожу.

– Ты хочешь знать, кто я? – он дышал неровно, глаза безумно блестели. – Я мог их спасти. Папа звонил в ту ночь, просил меня уговорить маму остаться. А я… я повесил трубку. Потому что обиделся на разбитую чашку.

Алиса замерла. Его слова висели в воздухе, как нож на нитке.

– Марк…

– Выходи, Артём! – неожиданно крикнул он, глядя в окно. – Хочешь сенсацию? Получай!

За стёклами мелькнула тень. Алиса обернулась – Артём стоял на улице, с телефоном в руке. Камера была направлена на них.

– Прекрати! – она бросилась к двери, но Марк уже вышел под дождь.

– Снимай, – он развёл руки, будто принимая распятие. – Сын-убийца. Живой труп. Человек, который боится собственной тени. Что ещё?

Артём опустил телефон. Его лицо, обычно самодовольное, вдруг исказилось неловкостью.

– Марк, я…

– ВЁРТИСЬ! – рёв Марка перекрыл гром. – Ты же этого хотел!

Алиса схватила его за руку, пытаясь оттащить, но он вырвался. Дождь сливал слёзы, грязь и боль в одно. Артём отступил, спотыкаясь о камни, и скрылся за углом.

Марк опустился на колени, сжимая голову руками. Алиса присела рядом, не решаясь прикоснуться.

– Прости, – выдохнул он. – Прости, что втянул тебя в это…

Она обняла его, не обращая внимания на то, что он весь дрожал. Дождь смывал красную краску со стены, обнажая контуры их фрески. Под слоем грязи всё ещё виднелись силуэты – сломанные, но не исчезнувшие.

– Мы восстановим, – прошептала она ему в волосы. – Вместе.

Он не ответил. Но когда через час они поднялись, его рука нащупала её ладонь. И не отпустила.

А вечером, когда город утонул в тумане, Алиса нашла на пороге домика свёрток. Внутри лежал старый блокнот Марка – весь, от первой до последней страницы. На обложке было написано: «Прости. Это всё, что я могу дать».

Листая страницы, она плакала. Стихи о боли, о море, о ней. А на последнем листе – новый рисунок: две руки, сплетённые так, что не понять, где заканчивается краска и начинается кожа. Подпись: «Мы – не следы на песке. Мы – волны».

«Ты – как прилив, что накрыл меня с головой. Я тону, но кричать не хочу».Ночь после дождя была прозрачной, как слеза. Алиса сидела на веранде, завернувшись в плед, и перечитывала блокнот Марка. Страницы шелестели, словно шептали тайны, которые он доверил только ей. Стихи о боли, о море, о страхе быть спасённым. На последней странице она нашла засохший цветок – крошечную розу, вплетённую в строки:

Внизу, под окном, скрипнула гравийная дорожка. Алиса выглянула и увидела Марка. Он стоял, засунув руки в карманы, и смотрел на море, будто ждал, что волны принесут ответ.

– Не спишь? – крикнула она, не громко, чтобы не спуговать тишину.

– Боюсь снов. В них я снова слышу их голоса… Они зовут меня за собой.Он вздрогнул, но не обернулся:

Алиса спустилась, босиком, чувствуя холод камней под ступнями. Подошла так близко, что их тени слились в одну.

– Возьми меня туда, – сказала она.

– Куда?

– На маяк. Покажи, где всё началось.

Он замер, потом медленно кивнул.

Тропа к маяку вилась через скалы, как шрам. Марк шёл впереди, освещая путь фонарём. Алиса держалась за его куртку, чувствуя, как ветер рвётся унести её прочь.

– Они стояли здесь, – он остановился у обрыва. Волны бились о камни внизу, выкрикивая что-то на языке пены. – Отец махал мне рукой. Мама кричала: «Вернись, сынок!». А я.… я развернулся и ушёл.

Он сел на мокрый камень, сгорбившись. Алиса прижалась к нему спиной, пытаясь согреть своим теплом.