– Мы не виделись по меньшей мере шесть лет, – взгрустнула мадам. – Они, вне всяких сомнений, заметят новые морщинки и некоторую полноту, появившиеся с тех пор.

– Ерунда! – решительно возразила Канеда. – Вы кажетесь очаровательной и знаете это! Кроме того, мадам, maman говорила мне, что, когда ваш муж был дуайеном[10] дипломатического корпуса, вы были там первой красавицей!

– Дитя мое, ты льстишь мне! – вполне удовлетворенная, согласилась мадам де Гокур.

Одарив Канеду признательным поцелуем, она отправилась наверх, оставив девушку одну в гостиной.

Бен явился, не заставив Канеду ждать.

Он казался истинным щеголем в отлично пошитой ливрее Лэнгстонов с украшенными гербом серебряными пуговицами и полосатом сине-желтом жилете.

Верховым полагался напудренный парик, однако Бен прикрывал начинающие седеть темные волосы высокой шляпой с кокардой, которую пристраивал на голове с залихватским креном.

Он вошел со шляпой в руках, тотчас опустил ее на стул возле двери и замер, ожидая приказаний Канеды.

– Бен, с лошадьми все в порядке?

– Конюшня удовлетворительная, м’леди. Я велел ребятам как следует вычистить ее и застлать свежей соломой. Кони заночуют не хуже, чем мы сами.

– Раз уж мы здесь, Бен, я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня.

Глаза коротышки стали внимательными; он уже понял, что Канеда собирается сказать нечто важное.

– Примерно в двух милях отсюда, на противоположном берегу реки, находится Шато де Сомак – по-нашему это замок. Мне рассказывали, что он стоит на холме и виден за несколько миль и башни его вырисовываются на фоне неба…

Конец ознакомительного фрагмента.