Мэй вслушивалась в мелодию, в её глубину и едва уловимую грусть.

– Вы боитесь, что что-то исчезнет? – спросила она.

Рэн остановился, задержав руку над струнами.

– Я боюсь, что однажды перестану слышать музыку, – признался он. – Что тишина станет слишком громкой.

Мэй смотрела на него, её сердце сжалось. Она понимала. Она знала, каково это – бояться потерять что-то бесценное, бояться, что однажды останется лишь пустота.

Она взяла кисть и медленно начала писать на свитке:

«Тень луны на ладони воды,

Ночь говорит с волной.

Музыка в сердце живёт до тех пор,

Пока кто-то слушает её.»

Рэн посмотрел на написанное и, не говоря ни слова, вновь провёл по струнам. Ветер подхватил звук, унося его далеко в морскую гладь.

Они сидели на холодных камнях, среди серебристых бликов воды, среди звуков, что говорили больше, чем слова.

И эта ночь стала для них ещё одной нотой в мелодии, которую они создавали вместе.

Море медленно отступало, обнажая гладкие, отполированные водой камни. Ветер приносил солёный аромат, смешанный с запахом ночных цветов, распустившихся на побережье. Вдали угадывался силуэт рыбацкой лодки, одинокой в бескрайнем просторе вод.

Мэй не знала, сколько времени они сидели на холодных камнях, слушая тишину, наполненную музыкой. В какой-то момент она заметила, как тонкие струны кото слегка дрожат от лёгкого порыва ветра, словно инструмент тоже впитывал в себя настроение ночи.

– Что, если музыка способна связать души, которые иначе бы никогда не встретились? – спросил Рэн, не отрывая взгляда от луны, отражённой в воде.

Мэй задумалась. Она вспомнила их первую встречу, мелодию, звучавшую в тот момент, как её стихи сплетались с его игрой, создавая нечто, чего не существовало прежде.

– Тогда наша встреча – это не случайность, – тихо сказала она. – Музыка привела нас друг к другу.

Рэн повернулся к ней, его глаза в лунном свете казались глубже, чем ночное море.

– Возможно, наши судьбы сплелись, как нити на струнах кото, – произнёс он, проведя рукой по инструменту. – Каждая нота – это выбор, что мы делаем. Каждый аккорд – поворот судьбы. И если музыка – это отражение наших чувств, то чем станет наша мелодия?

Мэй ощутила, как сердце её забилось быстрее. Она не могла найти слов, чтобы описать это чувство, но оно было сильным, настоящим, глубоким.

Она опустила взгляд на свиток и начала писать, позволяя словам течь, как река:

«Струны кото звучат в ладони ветра,

Переплетая голоса двух сердец.

Мелодия несёт нас сквозь мгновения,

Оставляя след в дыхании ночи.»

Рэн наклонился, читая написанное, и на его лице появилась едва заметная улыбка.

– Тогда позвольте мне сыграть эту мелодию, – прошептал он.

Он коснулся струн, и музыка, рождённая этой ночью, наполнила воздух. Она была нежной, тёплой, обволакивающей, но в ней звучала и страсть – та, что пробуждается в сердце, когда две души находят друг друга.

Мэй закрыла глаза, позволяя звукам обнять её, наполнить её, растворить границы между нею и Рэном.

И в этот миг она знала – их судьбы действительно сплелись. Больше не существовало ни прошлого, ни будущего. Был только этот момент. Их музыка. Их чувства.

Эта ночь была началом чего-то большего, чем они могли себе представить.

Когда луна скользнула за край горизонта, оставляя после себя едва уловимое серебристое свечение, ночь сгустилась, наполнив воздух влажной прохладой. Ветер, пропитанный морской солью и ароматом цветов, осторожно пробегал по коже, оставляя тонкие, почти невидимые прикосновения. Вдалеке волны продолжали свой вечный разговор с берегом, растворяя мгновения в мерном плеске воды.