– Что? – От неожиданности Пиён забыла закрыть рот.

– Утром, когда нянюшка принесет завтрак, скажу, что так вымоталась от скачки до горы Мансусан и обратно, что не могу встать с постели. Нянюшка оповестит всех, чтобы меня не беспокоили, а ты будешь вести себя так, будто я в комнате.

– Вы же знаете нянюшку, она сядет у двери, чтобы никого не пускать, и вы не сможете выбраться из флигеля.

– Вылезу через окно в соседней комнате. Положим под одеяло подушки, чтобы казалось, будто я лежу, укрывшись с головой. Нянюшка не станет проверять, так что не беспокойся.

– Но…

Пиён неожиданно разрыдалась. Для нее это было уже слишком.

Сан нежно обняла служанку за плечи и прошептала:

– Прости, но это действительно очень важно. Прошу, помоги мне.

– Да, госпожа… – спустя несколько мгновений слабо отозвалась Пиён, с самого начала понимавшая, что не сможет отказать.

Получив нужный ей ответ, Сан наконец избавилась от грязной одежды. Пока она мылась, мурлыча под нос какую-то песенку, как обычно поступали служанки, а не благородные дамы, Пиён успокоилась и даже заулыбалась. Пусть день и принес ей много тревог, благодаря госпоже она пережила интересное приключение.

«Я сделаю для нее все», – пообещала себе Пиён, когда освежившаяся Сан ослепительно ей улыбнулась.

Тайную комнату в «Павильоне пьянящей луны» освещала всего одна большая красная свеча. На полу, на шелковом одеяле, лежал мужчина, заложив руку за голову. Тук-тук-тук. Пальцами свободной руки мужчина постукивал по полу. Его глаза были закрыты, словно он о чем-то задумался. Дверь в комнату тихонько приоткрылась, и стук прекратился.

Послышалось шуршание шелка и запахло чем-то дурманяще сладким. Осторожно ступая, женщина в шелковом одеянии, подчеркивавшем изгибы ее фигуры, поставила к ногам мужчины маленький горшочек, до краев наполненный ароматическим маслом. Вынув из рукава флакончик размером с палец, она добавила в масло несколько капель мирры.

Затем она принялась раздевать мужчину. Тот привычно подчинялся, не открывая глаз, а когда она обнажила его до пояса, перевернулся на живот. Увлажнив руки, женщина принялась медленно массировать шею и плечи мужчины. Вскоре мужчина удовлетворенно застонал, чувствуя, как под умелыми пальцами расслабляются затвердевшие мышцы.

Еще некоторое время женщина массировала его спину, а затем склонилась, обняла за шею и тихо проговорила на ухо:

– Ваш посланник вернулся от Ёнъин-бэка.

– Панъён вернулся? Что говорит?

– Ёнъин-бэк рассержен встречей Ван Чона с наследным принцем в доме у Канъян-гона.

– Ван Чону не следовало туда отправляться. Насколько зол Ёнъин-бэк?

– Он говорит, что не хочет выдавать дочь за дурня, который заботится о Канъян-гоне.

Мужчина хмыкнул:

– Один дурень распознал второго. Однако без дурней наше дело не сделаешь. Что еще?

– Ёнъин-бэк нервничает из-за нашего отряда. Панъён считает, что Ёнъин-бэк осторожничает из-за того, что земли, где пройдет королевская охота, принадлежат его дочери. Но…

– Но что?

– Мне кажется, нервничает и сам Панъён.

– Он что-то сказал?

– Нет, но по нему это видно. Он не доверяет отряду. Вероятно, считает его сборищем бродяг.

Мужчина перевернулся на спину, притянул женщину к себе и с улыбкой спросил:

– А ты как думаешь? Можно ли доверять нашим бродягам?

– Я их не знаю. Но если вы им верите, то и я тоже.

– Я никому не верю.

Во взгляде женщины промелькнула обида.

Мужчина опять усмехнулся:

– Конечно, кроме тебя, драгоценная Пуён.

Женщина прикрыла глаза и точно во сне принялась обводить кончиками пальцев лицо мужчины. Его угловатый подбородок покрывала шелковистая борода. Женщина погладила ее, дотронулась пальчиками до губ мужчины и стала обводить и их.