Несколько дней голова как чумная. Все думаю и думаю и никак не могу принять решение. Казалось бы, все так просто. Но одновременно очень сложно.

На работе все валится из рук. Это замечают все. Ритка косится, Олеся смотрит сочувственно, Валентина высказывает недовольство. А Григорьич все время поджимает губы и прищуривается. За годы работы я уже знаю: это грозит неприятностями. Мне бы взять себя в руки, но я не могу.

К концу недели ожидаемо начальник вызывает к себе. Не знаю, чего ожидать. Возможно все. Вплоть до увольнения. Единственное, что знаю, – ничего хорошего из этого разговора не выйдет.

– Лидия Андреевна, в последнее время вы словно сама не своя, – начинает Григорьич без всяких расшаркиваний, – работаете гораздо хуже, чем раньше, постоянно косячите… – Вопросительно поднимает бровь, словно ожидая подтверждения, и я киваю. Что скрывать – это чистая правда. – В общем, я принял решение. – Затаиваю дыхание. Увольнение мне сейчас совершенно ни к чему, но и прерывать шефа – плохая идея. Он этого терпеть не может. – В понедельник вы отправляетесь в командировку. Все необходимые документы Валентина уже подготовила, билет на самолет тоже. – Видимо, мой вид довольно красноречив – от удивления у меня отнялся язык. – Я подумал, что после произошедшего вам необходимо отдохнуть, сменить обстановку.

Эти слова и тон, которым они сказаны, настолько не похожи на привычного Григорьича, что я удивляюсь еще сильнее. Хотя куда уж больше.

– Спасибо, – выдавливаю из себя. – А куда я хоть лечу?

– Ульяновск.

О, Волга-Волга, родина Ильича, и все такое. Могло быть и хуже.

– Все подробности у Валентины.

Он машет мне рукой, и я выхожу из кабинета. Валя тут же останавливает меня, вручает бумажный пакет.

– Инструкции, билет на самолет, командировочные, – перечисляет. – Гостиницу тоже заказала на первую неделю. Потом сними квартиру – ты там месяца на два. Советую не шиковать, он, – кивает в сторону кабинета начальника, – не одобрит. И так еле уговорила его тебя отпустить.

Это она? Ну вообще Валентина жалостливее Григорьича. С мигренью меня домой отпускала, например. Так что удивляться нечего. Она хоть и ворчит, но все же вполне адекватная.

– Спасибо, – улыбаюсь и иду на свое место.

– Ну что? – шепчет Леська. – Сильно ругался? Выговор с занесением? – В ее глазах жалость. – Вот урод!

– Да нет, наоборот, в командировку отправил. На два месяца. Сказал, надо сменить обстановку.

– Ого! И куда?

– На родину дедушки Ленина.

– Мдэ… – Олеся скептически поджимает губы. – Повеселишься. – В ее голосе слышен неприкрытый сарказм.

– Зато там виды шикарные, – пожимаю плечами.

А еще у меня будет время обдумать все в спокойной обстановке и точно решить, что я хочу делать.

– Ну ты это, держи меня в курсе, хорошо?

Киваю. Леся искренне обо мне заботится, так что ее просьбу я выполню. А еще я вспоминаю, что у меня заседание суда. Гуглю, что нужно делать в таком случае, отправляю все необходимые заявления и собираю чемодан.

В понедельник вылетаю в город на Волге. Два часа в воздухе – и вот я на месте. Конечно, на небольшом сроке летать не рекомендуется, но выбора у меня особо нет. Да, рискую, но что поделать. Сообщать всем о своем положении сейчас я не хочу.

Но все проходит отлично. Я оказываюсь в глубокой провинции. Конечно, не деревня и даже не небольшой городок, а областной центр, но печать провинциальности лежит на всем. Однако меня это не сильно волнует. Я приехала сюда работать, а не красоты рассматривать. Хотя одно другому не мешает.

Заселяюсь в гостиницу. Небольшая и уютная, она напоминает дома отдыха при СССР, мне мама рассказывала. При воспоминании о родном человеке на глаза наворачиваются слезы. Я по ней очень скучаю. Она умерла несколько лет назад, инсульт. Тромб оторвался – и мгновенная смерть. Конечно, это очень внезапно, но врачи сказали, что так даже лучше – она не мучилась, даже не поняла, что произошло. А могло быть хуже – стала бы «овощем», и я была бы просто привязана к ней. И все равно мне ее очень не хватает. Особенно сейчас. Совет мамы не помешал бы.