Поднялась с коленок, подошла к окну и посмотрела содержимое уже на свет.

Какие-то частички плавают, похожие на обрывки… кожи? Или на другое вещество, свернувшееся в этом.

Пожала плечами, откупорила пробку, понюхала.

Кровь. Это точно чья-то кровь.

– Джина!

От слов Кардия перешел к решительным действиям, а именно – схватил меня за плечо. Этого вполне хватило, чтобы я подпрыгнула от испуга, выронила пробирку из рук, а та, встретившись с полом, весело разлетелась на кучу мелких осколков.

Выпучив глаза, мы с красноволосым уставились на пролитое вещество, постепенно испаряющееся в прямом, так сказать, эфире. И молчали до тех пор, пока оно не выпарилось без следа.

– Ну… маленькая неприятность, – наконец, произнесла я.

А вот парень буквально взорвался, принялся неистово орать и распахивать окна на полную.

– Не дыши! Уши, глаза, нос закрой! Окна, окна открыть! Кто знает, что за дрянь там была?!

Дыхание на всякий случай задержала и, пока мое вмешательство в личную жизнь с треском не спалили, застегнула сумку, убрала ее обратно в шкаф, а осколки аккуратно засосала вакуумным пылесосом.

Вовремя. Потому что Эрик объявился на пороге комнаты именно тогда, когда я вытряхивала содержимое контейнера в мусоропровод.

Что ж, самое страшное позади. Следы неприятного инцидента замела. Пробирок со всякой всячиной у него там столько, что исчезновение одной единственной вряд ли заметит.

Ах да, мне все еще нужно строить из себя обиженку.

– Ходит там где-то, пока мы тут убираемся, – пробурчала так, чтобы каптейнианин наверняка услышал.

– Я не мусорил, чтобы убираться, – бросил он в ответ.

Кардия как воды в рот набрал. Не проболтается обо мне, знаю. Всё еще вожделеет забраться под юбку знаменитой певицы рано или поздно. Однако муками совести некоторое время пострадает. Свожу его как-нибудь в кафе.

7. Глава 6. Свет, камера... карантин!

Замечательное утро! Санкир светит, птички поют, Эрик бормочет там что-то во сне… Наверное, я ему еще не снюсь, но всё впереди. У меня целых три кеплерских года в запасе, чтобы соблазнить это забитое глубоко в себя создание. Однажды обязательно скажешь Джине спасибо за то, что в люди тебя выведет, кусок ты… ботаника.

– Отойди от моей кровати, – пробурчал он мне прямо в лицо, не открывая глаз.

– Как некрасиво! Увидеть после пробуждения мое лицо – это лучшее, что могло бы на данный момент произойти в твоей серой и унылой жизни, Эрик Хэйз – протараторила я, поднимаясь с корточек и откидывая назад пряди рыже-фиолетовых волос. – Посмотри-ка, какая красота!

Подпрыгнув к длинному панорамному окну, распахнула его и впустила в комнату свежий воздух. М-м-м… Никогда не перестану удивляться, сколько же зелени на этой планете! На Проксиме Центавра «живой» реквизит стоит огромных денег. О, птичка летит. Это ведь тоже… Ой. Сдохла.

Беспечно летящее крылатое создание просто закрыло глаза и камнем рухнуло на землю.

Ну, бывают в жизни огорчения. Все живые существа смертны. Это природа, это естественность!

– А сегодня на завтрак красавица-певица приготовит что-нибудь вкусненькое? – бодрая физиономия Кардии высунулась из ванной комнаты.

– Нет, сегодня красавица-певица в ресторан заскочить не успела.

– Понятно…

– Заскочим по дороге в академию. Эрик, вставай! – Из самых лучших побуждений я стянула с каптейниана одеяло и бросила на пол. – А не то проспишь самое вкусное время.

Сидя за круглым столиком напротив красноволосого в уютной и пропахшей свежей выпечкой пекарне, я угрюмо поглощала вишневый штрудель.

– Мне кажется, ты слишком прямолинейна для того, чтобы охмурить жителя Каптейна, – уже в который раз указывал Кардия на несостоятельность моих ухаживаний. – Тебе нужно другой подход подобрать. Более… мягкий.