Не так, как в нашем родовом склепе, но всё же…

– Джейми, а как часто ты помогал мистеру Мёрфи?

Парень глянул на меня через плечо и уточнил:

– С солью что ли? – Я кивнула. – Раз в месяц. Мистер Мёрфи говорил, что у нас в городе живёт столько хороших и светлых людей, что тьма к нам ленится соваться…

И добавил встревоженно:

– Только вы господину бургомистру не говорите, а то он вам жалованье понизит.

– Уговорил, не скажу, – рассмеялась я. – Но обход давай всё же закончим. Знаешь, как говорят? Раз в год и палка стреляет. Обидно будет, если из-за нашей с тобой лени пострадает Литлвиладж. Я ещё не успела толком рассмотреть ваш город, но он мне уже нравится.

– Это потому что это лучший город в мире! – Радостно сверкнул глазами Джейми. – Я вам такие места покажу, такие… Вы от нас ещё и уезжать не захотите!

К полуночи мы закончили. Я проводила Джейми до сторожки и, сцеживая зевки в рукав, побрела к себе.

День выдался длинным и богатым на события. Поэтому этой поздней ночью я мечтала лишь об одном: упасть на свою новую кровать, закопаться поглубже в одеяла и проспать до завтрашнего обеда.

Но у судьбы на этот счёт были совсем другие планы. Потому что едва я забылась, уронив голову на мягкую подушку, едва утонула в свежем аромате полевых трав, которыми было напитано постельное бельё, как в спальне раздался жуткий стон, сопровождаемый чудовищным скрежетом.

– Святые небеса…

Кровь застыла в моих жилах, а волосы встали дыбом. От страху я не то что встать и включить свет не могла, мне было страшно даже пошевелиться. Я лежала под тонким летним одеялом, таращилась в темноту и дышала через раз.

Тихо тикали настенные часы. Сверчок пел песню любви для своей самочки, а я слушала, слушала, слушала… и сама не заметила, как снова провалилась в сон, чтобы проснуться спустя короткое время от душераздирающего:

– Кх-ы-р… Кхы… Кха! – А вслед за этим скрежет, словно камнем по стеклу и осторожный стук. В окно. Которое находится на втором этаже…

– Хорошо, что не в дверь, – прошептала я и медленно повернула голову.

Лунный свет еле пробивался сквозь тяжёлую штору, сквозь которую совершенно ничего нельзя было рассмотреть. Приходилось додумывать.

Мысль о том, что в окошко моей спальни скребётся зомби я отмела сразу, как еретическую: что-что, но летать живые мертвецы не умели, даже те, у которых были крылья. Другой же нежити в Литлвиладже быть не могло – и я воочию в этом убедилась сегодня ночью. Тогда что остаётся?

– Кха-а. А. А. Кых…

– Чья-то дурная шутка? – продолжила строить предположения я, впрочем не рискуя спустить ноги с кровати.

К последовавшему за стоном скрежету я прислушивалась не дыша. Звук точно доносился из-за окна, в этом я не ошиблась. Но как, кто и главное – за что? Кому я могла успеть насолить?

Потихоньку успокоившись, я заставила себя рассуждать логически. Как – это понятно. Допустим, приволокли лестницу, приставили к стене и, пользуясь тем, что девица в доме одна-одинёшенька, резвятся. А вот кто и за что… В Литлвиладже я ещё толком ни с кем не познакомилась, у меня тут не то что врагов, даже друзей пока не было… Разве что вдова запертого в баронском склепе зомби. Я попыталась представить себе, как низенькая, кругленькая миссис Споти, кряхтя, тащит лестницу и карабкается на второй этаж, рискуя сломать шею и при этом сыпля в мой адрес проклятия...

– Проклятия… – прошептала я, когда за окном снова застонали. – Да быть этого не может!

Решительно отбросив в сторону одеяло я, подгоняемая злостью и чувством праведного негодования, соскочила с кровати, на цыпочках, подбежала к окну и рывком откинула в сторону весёленькую шторку в цветочек.