В каждом из супругов должна быть какая-то небольшая тайна для другого. Должно быть соединение противоположностей, а не превращение их в одно неразличенное целое. Единство должно быть только на тонком, Божественном плане, а снаружи – борьба, взаимодействие, взаимопомощь и развитие. У того, кто это понимает, будет гармоничная семья, здоровые дети и счастливое будущее.

Есть такая притча. Двое супругов постоянно ссорились, чуть ли не до развода доходило. Однажды жена предложила мужу: «Сходи к соседям, они живут душа в душу. Попробуй подсмотреть, в чем их секрет. Как им удается сохранять мир в семье?» Муж пробрался в дом соседей, спрятался у них в сенях и стал наблюдать. И вот сосед входит в дом и, зацепив ведро с водой, опрокидывает его. Жена говорит: «Ой, извини, дорогой, я не там поставила ведро». Он отвечает: «Нет, это я виноват – не заметил его». Жена накрывает на стол, сосед садится и задевает локтем стакан, – тот падает и разбивается. Жена говорит: «Ой, прости, я не там поставила стакан». Он отвечает: «Это ты прости, что я его не заметил».

Мужчина незаметно вышел из дома соседей и вернулся к своей жене. Она спрашивает: «Ну как, раскрыл, в чем секрет соседей? Почему они хорошо живут?» Он отвечает: «Да, я понял, в чем секрет: у нас всегда все правы, а у них всегда все виноваты».

Признание своей вины может быть достаточно болезненным. Это готовность взять на себя ответственность, готовность отвечать за свои ошибки. Если человек является потребителем, он тяготеет к паразитизму и боится ответственности. Он постоянно оправдывается, сваливает вину на других, и это останавливает его развитие.

Если человек признаёт свою вину, то он понимает, что должен меняться, то есть развиваться. Если его главная задача – оправдаться, то меняться ему не надо. Поэтому человек, который умеет признавать себя виноватым, имеет большой потенциал развития, – причем не только развития, но и понимания другого, и укрепления семьи в том числе.

Далеко не каждый способен признать свою вину, повиниться, потому что это процесс болезненный, мучительный. Этот процесс связан с образом мышления.

Я не раз рассказывал историю одной моей знакомой. Она и ее муж когда-то учились в одном классе; она была отличницей, а муж – троечником. Дело шло к разводу, и она не понимала, в чем дело. Женщина не осознавала, что внутренне продолжает относиться к мужу как к троечнику, а себя мнит отличницей. Поэтому она никак не могла признать, что может быть в чем-то неправа.

Я ей посоветовал: «Когда муж опять начнет предъявлять претензии и ругать тебя, попробуй сказать: “Я была неправа, извини!”». Я понимал, как тяжело ей будет это сделать. Но она смогла. Когда она произнесла эту фразу, у мужа округлились глаза. Пару минут он стоял как вкопанный, ничего не понимая, а потом махнул рукой и ушел в другую комнату.

Почему же так трудно произнести эти слова, признать свою неправоту? А потому что для многих эта фраза означает: «Я виноват – значит, я плохой. Значит, я подлежу уничтожению». В нашем подсознании есть установка: все плохое должно быть уничтожено. Такие у нас стереотипы: зло должно быть уничтожено, а добро должно процветать. А если зло – это я сам, то я тоже должен быть уничтожен. Поэтому человек интуитивно убегает от самокритики, которая быстро превращается в самоедство и самоуничтожение.

Для язычника человек либо прав, либо виноват. Язычнику сложно представить себе соединение противоположностей. С точки зрения язычника, если кто-либо виноват, то только виноват, целиком и полностью, и, значит, подлежит уничтожению. Поэтому язычник не может сдержать своей агрессии к тому человеку, в котором не видит ничего хорошего.