Костино лицо было совсем рядом, я чувствовала его дыхание на своей коже. Он осторожно снял с моего носа капли воды, выпутал из волос лилии. Я горячо выдохнула, сердце громко ухнуло. Главное, не покраснеть, что ж ты со мной делаешь?

– Ты купил их у меня в нашу первую встречу… – пробормотала я, чувствуя как щеки становятся горячими. Пора заканчивать спектакль. Я истерически выкрикнула продолжение фразы, – И подарил той бабе!

Я сделала короткий рывок, схватила Костю за плечи и ринулась назад. Мезенцев потерял равновесие и свалился вслед за мной. Раздался оглушительный плюх, во все стороны полетели брызги.

– Костя… – завыли на берегу.

Отплевываясь, Мезенцев показался на поверхности, я тоже всплыла, но лишь для того, чтобы прошептать:

– Поплыли отсюда, подыграй мне, – и как только он набрал воздуха в легкие, я схватила его за руки и с визгом утащила под воду. Как только он открыл глаза, отпустила и махнула рукой, приглашая за собой. Мы быстро вернулись к моим зарослям. Когда вынырнули, на пирсе царила суматоха. Кто-то плакал, кто-то порывался сигануть за Костей, кто-то хотел бежать за взрослыми…

– Ну, ты даешь, Мавочка! – отфыркиваясь, Костя вынырнул из воды и стер с лица капли. Серые глаза смотрели с восхищением, я улыбнулась.

– Ужасно выгляжу? -поинтересовалась я, проводя руками по лицу. Краска стекала разводами.

–Ага, я бы даже сказал жутко. Кажется, будто у тебя кожа слезает. Это вообще смывается?

– Хотелось бы верить, – отозвалась я, умываясь. Бежевая и серая краска осталась на ладонях. Мы прятались в камышах, стоя по пояс в воде. Костя подошел ближе и указал на мою щеку:

– Тут еще. И на лбу. Как вы это придумали?

Когда я наклонилась к воде и принялась отмывать серое пятно с щеки, Костя собрал мои волосы в хвост. Я замерла, удивленно на него поглядев. Он стоял совсем близко, сосредоточенно убирая мелкие мокрые пряди с моего лица. Честно говоря, они сильно мешали.

– Чего замерла? Умывайся, – хмыкнул он. Я покачала головой, наглость Мезенцева поражала.

Тем временем на пирсе творилось небывалое оживление. Самый младший, рыжий пацан плакал навзрыд. Мальчишка с фингалом порывался нырнуть следом за «ведьмой», дядя Геня охал и хватался за сердце, а мальчуган в кепке воинственно размахивал телефоном, решая, кому бы позвонить в первую очередь: родителям или ментам?

– Пора возвращаться, – наконец я смыла остатки «боевого раскраса» и обернулась к Косте. Он все еще держал мои волосы, медленно наматывая на палец мокрый локон. Я смутилась и покраснела.

– Что, теперь разоблачение черной магии? – он, наконец, перестал играть с моими волосами и теперь тоже оглядывал снующих по пирсу мальчишек. Все были в крайнем возбуждении, даже здесь были слышны их звонкие голоса и рев рыжего парниши.

– У сказок должен быть хороший конец, – я нырнула, стараясь избавиться от назойливого ощущения горячих Костиных рук на моей холодной шее и волосах. Мезенцев вызывал в моей голове какой-то «взрыв на макаронной фабрике», тотальный диссонанс, и я не понимала почему. Временами с ним было так легко, словно мы знали друг друга всю жизнь, но иногда он умудрялся вогнать меня в краску всего парой жестов! Совершенно невыносимый человек!

Когда мы появились из-под воды, трогательно держась за руки, на пирсе установилась тишина. Дядя Геня громко крякнул, а мальчишки застыли кто с телефоном в руке, кто в полуприсяде. Я изящно откинула со лба мокрые волосы и громко объявила:

– Только что вы имели счастье увидеть оживленную и переписанную на современный лад повесть Карамзина «Бедная Лиза»! В качестве актеров выступали Марина и Костя, в качестве сказителя – дядя Геня. Надеюсь, сия сказка заставит вас задуматься и не совершать в будущем столь опрометчивых поступков, – назидательно сказала я.