– Все равно в следующий раз зови. Я тебе прикол местный покажу, – ухмыльнулась я, а Костя удивился:

– В смысле?

– А тебе дядя Геня не рассказывал никаких небылиц?

– Не-ет, мы больше про автомобили разговаривали… – Костя подозрительно прищурился, а я, совсем развеселившись, сказала:

– Когда снова соберетесь, скажи заранее, узнаешь! А пока… что с рыбиной-то этой делать? – я потыкала ее пальцем и поморщилась. Никогда не умела с ними обращаться ни ловить, ни готовить.

– Выходи на террасу, сейчас разберемся, – Костя схватил окуня и исчез из виду. Я вздохнула, быстро натянула оранжевый сарафан, тот, который забыла на берегу, спасаясь от гадюк, и взглянула в зеркало. Видок у меня был еще тот. Я принялась срочно расчесывать волосы и даже похлопала себя по щекам. Все равно какая-то мятая, на щеке след от подушки…

Когда я вышла на кухню, там уже вовсю кипела работа. Оказалось, Костя пришел с дядей Геней и притащил не одного окуня, а целое ведро. И теперь, нацепив бабушкин фартук, под руководством Геннадия Петровича чистил рыбу на террасе. Довольная бабушка, поднимая столбы мучной пыли, уже жарила первую партию и причмокивала от удовольствия. Кулинары вели непринужденную беседу о том, как лучше подавать рыбу и, кажется, были вполне друг другом довольны. Я остановилась посреди кухни, изумленно их разглядывая.

– О, а вот и Мавочка пришла! Дорогая моя, неужто вернулась в наши пенаты? Дай хоть погляжу на тебя: белая, тощая… – обрадовался дядя Геня. Он был мужик колоритный с пышными усами, моряк в отставке, в любое время года он носил белый картуз с кокардой и ходил вразвалочку, курил трубку, пуская кольца дыма, и очень уважал рыбалку. А еще он ухаживал за моей бабушкой, периодически принося ей улов и помогая в огороде.

– А как же было не вернуться? – отозвалась я ему в тон и покрутилась вокруг своей оси. Он цокнул языком и похлопал в ладоши, я отвесила шутливый поклон.

– Мавочка, со мной тут мальчишки увязались, завтра пойдем на заводь за окушками… – сказал он с намеком и подмигнул.

– Понял-принял! – улыбнулась я, поймав заинтересованный взгляд Кости. – Только это… дядь Гень, у нас в реке гадюки завелись.

– Где это? – удивился он.

– От прошлогоднего пляжа вниз по течению, там заросли осоки и змеи. Как теперь купаться? – пожаловалась я.

– Понял-принял, – повторил мою присказку дядя Геня. – Разберемся. А чего тебя понесло в ту сторону? Пляж-то у нас новый сделали, вон, Костя тебе покажет, если не знаешь.

Мезенцев согласно закивал головой и уже было открыл рот, чтобы что-то предложить, как был бесцеремонно прерван бабушкой:

– Ну-ка, хватит болтать. На, почисти и запассируй лук, только кольцами, чтоб красиво было! – она вручила мне нож и большую луковицу. В ответ на разочарованный взгляд Кости я только пожала плечами.

Работать на кухне вчетвером оказалось очень весело, хотя и тесновато. Дядя Геня травил байки и заигрывал с бабушкой, она отшучивалась и называла его старым пиратом, а мы с Костей, глядя на все это, покатывались со смеху. Стороннему наблюдателю могло показаться, что у нас творится какой-то балаган: мука столбом, масло плюется, рыба шкворчит, все смеются и галдят. Но нам было здорово! А еще вкусно.

После нашей бурной трапезы, Костя спросил:

– О чем это дядя Геня говорил? И почему он тебя так странно называет Мавочка? Так же вроде русалок звали раньше?

– Завтра поймешь, – я снова улыбнулась. – А дяде Гене просто нравится, что я вроде как своя, «морская».

– Ну да, точно. «Мне имя Марина, я бренная пена морская»? – проворчал Костя, а я удивилась.

– Ты Цветаеву что ли любишь?